Красавец и скромница
Шрифт:
Вчера он чуть не заговорил с ней о фильме, когда они обсуждали «Вокруг Солнца», но побоялся разрушать хрупкую атмосферу близости. Риск снова напугать, оттолкнуть от себя Сару был слишком велик. Через несколько дней в Лондоне он встретится с владельцами киностудии и нужными людьми. Теперь, когда есть актер на главную роль, встреча будет чисто формальной, ведь Лоренцо Кавальери, слава Всевышнему, не нуждается в финансовой поддержке.
Все, что ему нужно, — это разрешение на экранизацию.
Речь шла уже не только о фильме, но о Саре. Он собирался предложить новый
— Пора идти, герцогиня. — Лоренцо помог Саре подняться.
Покрывало соскользнуло, лучи восходящего солнца ласкали ее обнаженное тело. Она прижала ладони к его груди.
— Куда мы отправимся?
— Хотелось бы в постель, но у нас мало времени, — со вздохом сказал Лоренцо, отводя ее руки и целуя в макушку. Он поднял покрывало, бережно закутал Сару. — Тебе надо спешить к Лотти. До отъезда мы посмотрим город. Боюсь, нам придется ненадолго расстаться. В среду мне надо быть в Лондоне. Я вернусь, и мы снова будем вместе.
Сара застонала, с трудом заставляя себя вернуться к реальности.
— Ты уедешь в Лондон?
— На один-два дня. Обещаю быть дома к воскресенью, чтобы не опоздать на день рождения Лотти.
Сара покраснела.
— Она тебе сказала?
— Повторила всего раз пятьдесят. Я обещал ей особенный подарок.
— Нет, — быстро сказала Сара, — ты не должен…
— Я так хочу, — спокойно сказал Лоренцо. — Уже все готово, и нечего спорить. Ты справишься одна в Кастеллацио?
— Знаешь, мне не привыкать справляться одной, — сказала Сара, плотнее заворачиваясь в прохладный шелк. — Я буду скучать.
— Не хочу уезжать, но должен, — вздохнул Лоренцо, и в голосе прозвучали странные нотки. — Речь идет о новом проекте, о фильме, который я хочу снять.
Она подняла голову. В бледном свете нового дня его угловатое лицо с высокими скулами показалось ей странно уязвимым. Сердце трепыхнулось, как подбитая птица.
— Этот фильм очень важен для тебя, не правда ли?
— Самый важный из всех, какие я снимал.
Обнявшись, они все утро бродили по пустынным улицам Венеции. У Сары замирало сердце от сказочного великолепия города. Пухлое оранжевое солнце превратило тусклую воду каналов в реки расплавленного золота. Звон церковных колоколов эхом отдавался в узких улочках. На площади Сан-Марко Лоренцо подхватил и закружил ее, потом прижал к себе и поцеловал.
— Днем здесь столько туристов, что не видно плит под ногами, — прошептал он. — Сейчас город принадлежит только тебе.
Сара была так счастлива, что почти поверила ему.
В самолете по дороге в Пизу оба молчали. Сара была благодарна Лоренцо за то, что он понимал, как она спешит обнять дочь. Он гнал машину из аэропорта в Кастеллацио через выжженные солнцем, золотые и зеленые холмы Тосканы, виртуозно проходя крутые повороты
Сомнения отступили на время прочь, когда у подъездной аллеи палаццо их встретили дети: Лотти и Дино бежали наперегонки с машиной до самого крыльца, и Лупо прыгал у их ног. Лоренцо, конечно, позволил им обогнать себя, и они торжествовали победу. Сара вышла из джипа и крепко прижала к себе дочь.
— Как ты провела время? — Прежде чем она договорила, Лотти уже восторженно делилась впечатлениями последних дней.
На ужин к ним присоединились Альфредо и Паола. Разговор затянулся допоздна, пока дети не начали клевать носами. Лоренцо подхватил засыпающую Лотти на руки и отнес в спальню. Когда он накрывал ее одеялом, девочка что-то прошептала ему, и он улыбнулся, убрав темный локон с ее лба. В его глазах Сара прочитала боль.
Она не забыла безутешной тоски в его голосе, когда он раскрыл свою тайну, и не знала, как выразить сострадание и поддержку. Однако позже, в спальне, Сара не скрывала чувств, для которых ей не хватало слов. Ночью, лежа без сна в его объятиях, она не могла сдержать слез, стараясь не разбудить его тихими всхлипами. Если бы он проснулся и спросил, почему она плачет, ей пришлось бы ответить: от любви и счастья.
Следующие несколько жарких солнечных дней Сара прожила как в забытьи. Она запретила себе думать о будущем. На рассвете они с Лоренцо спускались в сад, наслаждаясь утренней прохладой и первозданной тишиной, удовлетворяли первую страстную потребность друг в друге. Потом в постели повторяли все снова, медленно и с чувством.
В среду она проснулась очень рано. Тихо выбравшись из кольца его рук, она смотрела в его лицо. Спящий, он оставался для нее тайной за семью печатями. Сара старалась представить, какие сновидения тревожат его беспокойное воображение.
Густые ресницы задрожали, губы сложились в сонную улыбку.
— Я видел тебя во сне, — промурлыкал Лоренцо, притягивая Сару к себе.
Этой ночью его ласки были особенно нежными. Склоняясь над ней, он двигался медленно и глубоко, не сводя с нее темных волнующих глаз. Ей казалось, что он прощается с ней.
«У меня больное воображение, — уговаривала себя Сара, накрывая завтрак и слушая щебетание дочери, которая выпытывала у Лоренцо, какой подарок он ей готовит. — Почему мне так тревожно? Ведь он уезжает на пару дней». За все это время она не получила ни одной весточки от Руперта, и это нисколько не беспокоило ее. Но разве она когда-нибудь любила Руперта так, как любит Лоренцо?
Они прощались на лужайке возле дома. Лоренцо закинул вещи в машину и наклонился, чтобы обнять Лотти.
— Зачем ты уезжаешь? — спросила она тонким голосом по-итальянски.