Красавица и Бо
Шрифт:
— Простите, сэр? Могу я узнать ваше имя? — спрашивает служащая у двери, держа айпад наготове.
— Бо Фортье.
Я не упускаю из виду едва заметное изменение ее улыбки, признание, к которому я все еще привыкаю.
— Конечно! Маска сбила меня с толку. Проходите прямо внутрь. На первом этаже есть зал для танцев и закусок, а на втором — гостиная.
Я киваю ей, проходя внутрь мимо нее. Здесь многолюдно, фойе ресторана забито суетящимися людьми. Женщины снимают пальто и шарфы, передавая их обслуживающему персоналу, прежде чем встать в очередь
Очередь движется быстро, и не успеваю я оглянуться, как оказываюсь перед господином ЛеБланом, протягивая руку, как и все до меня. Он внимательно разглядывает меня за маской и заключает в объятия.
— Бо, — говорит он, и его голос эхом разносится над толпой. — Рад тебя видеть, сынок.
Прошло уже 10 лет с тех пор, как я снимал их квартиру, но я очень часто видел его и миссис ЛеБлан в городе. Нас приглашают на одни и те же мероприятия, но я обычно на них не хожу. У меня не было времени, но сегодня вечером я очистил свое расписание.
Миссис ЛеБлан улыбается, и когда я отстраняюсь, она заключает меня в свои объятия.
— Я так рада, что ты смог прийти сегодня вечером! Лорен будет так счастлива, что ты здесь!
Я складываю черты лица в простую улыбку, еще чуть-чуть, и миссис ЛеБлан это заметит:
— Лорен здесь?
Конечно, это так. Я знал, что она будет на маскараде. Ведь он устраивается в ее честь, а также в честь начала карнавального сезона. Двенадцатая ночь знаменует собой окончание Рождества и начало Карнавала. С сегодняшнего дня и до Марди Гра (по-французски «Жирный вторник») жители Нового Орлеана будут изо всех сил налегать на жирную пищу и крепкие напитки. Я, например, планирую предаться другому греховному удовольствию.
Миссис ЛеБлан улыбается.
— Так и есть. Я видела ее всего минуту назад, она должна была быть здесь и приветствовать всех вместе с нами, но я думаю, что Роуз увела ее.
Улыбаюсь, обещаю встретиться с ними позже и направляюсь в бар, внезапно испытывая желание увидеть девушку.
Не смущайтесь: я не тосковал по Лорен в течение десяти лет, я был слишком занят. В те первые несколько месяцев после урагана «Одри», я много думал о ней. Мне было бы интересно, что она делала, где была. Я увидел в интернете, что «МакГи» временно закрылся на ремонт, как и Тулейн. Я знал, что она, вероятно, не осталась в Новом Орлеане. И мог бы спросить ее родителей, когда виделся с ними на протяжении многих лет, но намеренно воздерживался. Последнее десятилетие было посвящено бизнесу, в частности, росту капитала Crescent Capital.
— Я бы узнал эту уродливую рожу где угодно, в маске или без нее.
Смеюсь и поворачиваюсь, чтобы увидеть Расса, моего делового партнера, с бокалами в каждой руке. Он чокается ими, прежде чем протянуть один мне. Это темный ром с колой.
— А не староваты ли мы для таких напитков? А это что-то новенькое?
Он одним глотком осушает три четверти стакана в ответ на первый вопрос, прежде чем провести рукой по смокингу для второго:
— Так и есть. «Том Форд».
— Ты выглядишь как придурок.
—
— Одну ночь?
Рассу не нужны оправдания.
— Одна ночь сегодня, потом одна ночь завтра и так далее — это называется жить настоящим моментом. В конце концов, сейчас сезон карнавалов.
Качаю головой и отпиваю глоток своего напитка. Расс вызывает в людях чувства, граничащие с крайностями: восторженную любовь или жестокую ненависть. Он богатый сын застройщика. Северянин по рождению, южанин по выбору. Красивый, обаятельный, немного придурковатый. Мы познакомились в Остине, когда я заканчивал последний семестр на юридическом факультете. Будь у меня выбор, я бы предпочел начать самостоятельно, но у Расса было то, в чем я так нуждался: наличные деньги — много денег.
Хотя работать с ним было нелегко. Мы могли бы быть как братья, но, как братья, мы обычно близки к драке. У Расса было совершенно иное воспитание, чем у меня, и он носит эту привилегию, как безвкусное ожерелье из бисера, ежедневно испытывая мое терпение. Я один работаю в офисе с понедельника по пятницу (и часто по выходным). Расс приходит, когда ему хочется, больше для галочки, чем для чего-либо другого. Клянусь, в половине случаев это делается только для того, чтобы он мог украсть алкоголь из моего мини-бара. Теперь я прячу все намного лучше.
Хотя я не против его отсутствия, мне нравится руководить шоу, и я не умею делиться. Иметь дело с правлением — это уже само по себе плохо. Расса хотя бы легко контролировать. Он заботится о прибыли, и я с удовольствием ее получаю, потому что чем богаче он, тем богаче я.
Допиваю свой напиток и передаю его официанту, совершающему обход.
— Кэсси здесь.
— Кто? — Спрашиваю я.
— Девушка, с которой ты некоторое время встречался в прошлом году. Я думал, она тебе понравилась.
— Да, конечно, — говорю я, успокаивая его. Не помню никакой Кэсси.
И тут меня осеняет.
— Ты имеешь в виду Кэти?
— Да, я так и сказал.
Фыркаю себе под нос. Не уверен, чего ожидал, он едва может вспомнить имена женщин в своей жизни, не говоря уже о моей.
— Тебе следует попытаться поговорить с ней, — говорит он, осматривая комнату. — Она выглядела довольно хорошо для кого-то по имени Кэти.
— Мне это неинтересно.
Он напевает:
— Это очень плохо.
— Что ты имеешь в виду?
Он поворачивается, и я вижу этот блеск в его глазах, тот самый, который меня немного пугает. Такой же взгляд был у него прямо перед тем, как он выложил на аукционе полмиллиона долларов за канареечно-желтый Porsche 918.
— Это значит, что ты наконец-то выйдешь на сцену сегодня вечером, приятель, — он хлопает меня рукой по плечу, и я борюсь с желанием врезать по его самодовольной улыбке. Благодаря моему новообретенному увлечению боксом, я мог выбить все эти красивые зубы одним ударом.