«Красин» во льдах
Шрифт:
— О, если бы вы только видели, как они все любят меня! Я самый любимый из всей нашей фамилии. А фамилия Дзаппи — это такая большая фамилия, такая уважаемая у нас!..
И Дзаппи закатывал кверху глаза, представляя себе мысленно радость своих бесчисленных дядей и тетей, двоюродных братьев и сестер.
Семнадцатого июля я вывесил еще один бюллетень. Это был один из последних бюллетеней экспедиции. Интерес представляла только короткая переписка между Орасом и капитаном Торнбергом, начальником шведских экспедиций на Шпицбергене.
Привожу переписку:
«Торнберг —
Получил ли «Красин» какие-нибудь сведения о группе с дирижаблем и о ее положении? Какие имеются планы для ее спасения?
Торнберг.
* * *
Орас — Торнбергу. 16/VII, 12 часов 1 минута.
Когда мы были около места группы Вильери, мы предложили Нобиле организовать воздушную разведку группы с дирижаблем. Во время разведки мы предполагали оставаться на месте.
Через двенадцать часов мы получили ответ, что итальянское правительство решило отказаться от воздушной разведки. Больше никаких новостей о группе с дирижаблем нет, но мы, наверное, при встрече с Нобиле этот вопрос обсудим. Мы приняли на борт свой самолет.
Орас.
* * *
Торнберг — Орасу. 16/VII, 16 часов 35 минут.
Сердечно благодарю за весьма ценные сведения. Нобиле не уведомил шведскую экспедицию о вашем предложении относительно организации воздушной разведки группы с дирижаблем.
Торнберг»
Дни в Ню-Олесунне
В день, когда «Красин» вошел в Кингсбей и стал на рейде поселка Ню-Олесунн, на Шпицбергене было лето. По зеленой воде фиорда плыли ледяные горы. В воде плескались кайры, глупыши, дикие утки, нырки, гуси. Чайки то повисали над кораблем, то грудью падали на поверхность воды, клювами добывая пищу, и снова поднимались над мачтами корабля. Вероятно, никогда еще подобное оживление не кипело под семьдесят девятым градусом северной широты. В бухте стоял черный «Читта ди Милано» — судно с гигантским блоком на носу, предназначенным для прокладки кабеля на морской глубине.
Здесь же на рейде находились суда шведских экспедиций «Тания» и «Квест», безуспешно пытавшиеся разыскать во льдах Арктики экипаж дирижабля «Италия». У деревянной пристани грузился норвежский угольщик, кажется единственное судно в Кингсбее, не имевшее никакого отношения к розыскам Нобиле. Несколько позднее в Кингсбей вошла вырвавшаяся из объятий льдов маленькая «Браганца». И в довершение всего, к полному изумлению немногочисленных обитателей Ню-Олесунна, как-то утром неподалеку от «Красина» вырос гигантский корпус океанского туристского корабля «Стелла Полярис». Этот корабль-люкс прибыл в Кингсбей только ради того, чтобы путешествующие на нем миллионеры могли взглянуть на «Красина»! Любопытство их было удовлетворено. Постояв в водах Кингсбея пять или шесть часов, «Стелла Полярис» поспешила убраться из негостеприимных широт Шпицбергена.
После
В утро 19 июля мы прощались со спасенными. Катер с «Читта ди Милано» подошел к борту «Красина». Хромой Чечиони возился в кают-компании, собирая вещи-реликвии. Он складывал в кучу чулки, тряпки, теплые шапки, флажки. Потом все вышли на палубу. Дзаппи шел впереди, широко улыбался и скалил крупные белоснежные зубы.
— Мы еще придем к вам в гости, — сказал, прощаясь, Вильери.
Вместе с Бегоунеком они спустились по трапу на катер.
Уходили Трояни, Бьяджи и раненый, опирающийся на костыль Чечиони. Не было Мариано. Шесть спасенных уехали без него. С катера они махали нам шапками, поднимали руки и кричали «аддио».
С борта нашего корабля мы видели, как катер по дошел к борту «Читта ди Милано». На палубе итальянского судна выстроились матросы. Они встретили появление спасенных возгласами «вива».
За Мариано пришел другой катер. Его спускали с «Читта ди Милано» на воду на специально сооруженном помосте при помощи пароходного крана.
Мариано вынесли на носилках из лазарета. Он лежал в шапке, рыжебородый, с бледным лицом. Глаза его улыбались, но это была улыбка безразличного к окружающей обстановке человека. Лежа, он помахал на прощанье рукой в теплой лайковой перчатке. Носилки положили на помост. Помост подцепили к крану. Держась за цепь, обхватив ногами носилки, над Мариано стоял итальянский фельдшер. Краном подняли помост и опустили его вместе с Мариано и фельдшером по другую сторону борта — на катер.
Катер с Мариано отошел к борту «Читта ди Милано». На «Красине» больше не оставалось спасенных.
После обеда на ледокол прибыли гости с «Читта ди Милано», со шведского корабля «Квест» и из Ню-Олесунна. Мы видели у себя знаменитого летчика Маддалену, генерала Романью, командира «Читта ди Милано», и капитана Торнберга, начальника шведской экспедиции на корабле «Квест».
Затем «Красина» покинули наши спутники, гости красинской экспедиции Гуль и Джудичи. В Ню-Олесунне работали геологические партии Гуля. Он покидал ледокол, не зная еще наверное, вернется ли с нами в Норвегию. Джудичи решил возвращаться в Берлин и в ожидании парохода устроился на квартире у ню-олесуннского инженера.
Красинцев по-прежнему тревожило положение несчастного Мариано. Доктор Средневский не считал нужным скрывать, что гангрена, уже захватившая отмороженную ногу спутника Дзаппи, разрастается с угрожающей быстротой. Средневский был убежден, что только срочная ампутация зараженной ноги может спасти жизнь Мариано.
По его настоянию через день или два по прибытии в Кингсбей на борту «Читта ди Милано» итальянский хирург Гарбино ампутировал Мариано ногу.
Состояние больного не позволяло дать ему хлороформ. Врач красинской экспедиции Средневский присутствовал при операции в качестве ассистента. По его словам, Мариано во время мучительной операции без наркоза вел себя чрезвычайно мужественно.