Красивая жизнь
Шрифт:
Ира развернулась и, расталкивая танцующих, кинулась к выходу. Прочь от громкой музыки, прочь от этих лживых людей и яркого света, который безжалостно высвечивал ее позор.
Она выбежала из зала и спряталась под лестницей, где можно было поплакать так, чтобы никто не видел. Она села прямо на кафельный холодный пол, обняла свои колени и опустила голову на сомкнутые руки.
«Вот, оказывается, о чем они говорили тогда, на даче, – вспомнила Ира. – Вот о чем поспорили… А я… Я – просто дура!»
Сначала
«Они просто соревновались, – думала она. – Так, как если бы это было перетягивание каната. Они злые, жестокие, глупые люди, но именно поэтому я могу их простить. Уже простила. Но себя… Себя я не прощу никогда».
Она услышала чьи-то мягкие шаги. Кто-то сел рядом и положил теплую руку ей на плечо – Ира повела плечом и сбросила эту руку, но рука снова легла на прежнее место.
– Я ничего не знала, – сказала Алена. – Правда, не знала.
Ира подняла на нее заплаканное лицо и увидела, что Алена не издевается.
– А теперь узнала? – сказала она. – Наверное, рада?
– Нет, – покачала головой Алена. – Я покурю? Ира молча кивнула. Делайте что хотите. Только, пожалуйста, не делайте мне больно.
– Ты их совсем не знаешь, – сказала Алена. Дым попал ей в глаза, и выступили слезы. – А я знаю…
Ира не возражала. Пускай говорит, что хочет. Главное – пускай посидит рядом. Потому что когда тебе плохо, нужно, чтобы рядом был хоть кто-нибудь.
– Думаешь, меня не обижали? – Алена горько усмехнулась. – Еще как. Такие уж это люди…
– А ты?
– А я – как видишь. С меня все как с гуся вода. Здесь такие правила игры: хочешь красивой жизни терпи.
Ира не раз была свидетелем того, как Егор обижал Алену, но она или делала вид, что не замечает, или отшучивалась.
– А зачем? – спросила она. – Зачем терпеть?
– Я люблю его, – просто ответила Алена. – Я еще и не то могу вытерпеть. и потом, как бы он ни отбрыкивался, а видишь – все равно со мной. Это потому, что у меня тоже есть свои уловки и свои хитрости.
Алена многозначительно улыбнулась, а Ире стало страшно. Страшно оттого, что она соприкоснулась с миром, где надо хитрить, изворачиваться и терпеть; с миром, где над тобой могут посмеяться, обмануть и унизить. Но самым страшным было то, что со временем ты перестаешь считать это чем-то диким и ненормальным и с покорностью принимаешь очередную подлость.
– Я так не хочу, – тихо, но твердо сказала она.
– А как ты хочешь? – Алена затянулась. – Может, ты ждешь принца, который примчится к тебе на всех парусах? Это глупо.
Конечно, принцев нет. Ну, может, и есть,
Она знала, что никто не приплывет за ней под алыми парусами. Никогда не приплывет, но это ее не расстраивало. Ей все равно казалось, что она достойна чего-то большего, чем пьяный поцелуй на крыльце и солнцезащитные очки «Гуччи».
– Никого я не жду, – сказала Ира. Плакать ей больше не хотелось. – Но и здесь я не останусь.
– Да? – удивил ась Алена. – Домой вернешься? «Домой мне нельзя, – подумала Ира, – они думают – я у Ани. И к Ане мне тоже нельзя – мы ведь поссорились».
Она почувствовала себя между двух огней: с одной стороны ее бесконечная ложь, а с другой – чужой обман.
– Да ладно, – примирительно сказала Алена, оставайся. Куда ты пойдешь на ночь глядя?
Идти было действительно некуда. Но оставаться с этими людьми… –
– Хочешь совет?• – спросила Алена. , «Почему-то мне все дают советы», – отметила про себя Ира и кивнула.
– Сделай вид, что ничего не произошло. Ну, вспылила, разбила очки… Главное – вовремя остановиться. Вот увидишь, тебя только уважать будут больше.
«А может, она права? – подумала Ира. – Даже самые бестолковые люди хоть раз в жизни дают дельные советы».
– Хорошо, – сказала она и улыбнулась. – Простить не могу, постараюсь забыть.
Алена засмеялась, они поднялись с холодного пола и пошли туда, где гремела музыка.
Ира поступила так, как ей посоветовала Алена: она смеялась и шутила как ни в чем не бывало. Она танцевала и с Егором, и с Максом, пила коктейли один за другим и даже попробовала курить трубку.
В этом было даже что-то приятное – делать вид, что ты сильная и равнодушная, притворяться, что ни одна вражеская стрела не попала в цель.
– Может, погуляем? – спросил разгоряченный от плясок Жэка. – Пройдемся по холодку. У меня есть с собой петарды. А?
– А обратно пустят? – забеспокоилась Алена. А то обидно встретить Новый год на улице.
– Пустят как миленькие. – Жэка потряс своими большими кулаками. – Нам охранник печать на ладошку поставит, а потом по этой печатке мы обратно вернемся. Ладушки?
Ире не очень-то хотелось идти на улицу. Было холодно, а она – в короткой юбке, и полупальто не спасет от мороза. Но все пошли, и она тоже поплелась следом.
На улице Жэка стал лепить снежки и забрасывать ими Свету, а она визжала и пряталась за Егора. Глядя на них, Ире вдруг стало по-настоящему весело, и она тоже слепила снежок, но подумала и кидать не стала. Она держала в ладонях этот снежный колобок, пока не закоченели руки, а потом осторожно положила его в сугроб – пусть катится, куда хочет.