Красивая жизнь

Стокоу Мэттью

Однако я испытывал и чувство облегчения. Звучит мерзко, но это было так – отвратительный голос правды кричал о том, что наконец я могу снова почувствовать себя мужчиной. Пришлось пойти на отвратительный компромисс: подождать, пока не придет равнодушное состояние и я пойму, что эти неполноценные отношения закончились. Становилось немного легче.

Но чем больше мне хотелось купаться в этом предательском чувстве, тем больше я вспоминал последний жест Карен. Именно из-за него не пропадало чувство вины. Будь она просто циничной сукой, было бы проще. Но мое имя, вписанное в документы на машину, посеяло сомнения в ее циничности, и рушило любые оправдания моей жестокости.

Я пытался

выдавить из себя хотя бы немного подходящих эмоций, хотя бы слезы или всхлипы. Но я только сидел и жалел себя. Я ждал, когда начнут действовать таблетки и выключат все эмоции.

На следующее утро я проснулся вялым, Валиум давал о себе знать. Мое состояние изменилось. Следующую таблетку мне следовало принять примерно в десять часов, но мне хватило и одной. Весь я провел в «самоволке», я не знал, чем себя занять эти двадцать четыре часа. За это время моя голова освободилась ото всех мыслей, скопившихся за все время, проведенное мной в Лос-Анджелесе. Я ничего не чувствовал и не хотел делать.

Я не занавешивал окна, лучи света освещали всю комнату. Солнце Калифорнии, настоящий бренд – ему завидовал весь мир. Океан, новые крутые тачки, деньги. И, конечно, особая энергетика, созданная миллионами обитателей прибрежных районов, которые были уверены, что способны на все. Я чувствовал себя псом, который пытался втереть эту энергию в себя, катаясь по земле. Впрочем, пахло от меня не лучше, чем от собаки.

Я закурил и пошел к холодильнику. На другой стороне улицы, на балконе сидела девушка. Она легко могла увидеть меня голого через окно на кухне, но мне было наплевать. Я взглянул на нее. Девушка сидела в купальном костюме и солнцезащитных очках. У нее были красивые руки, ноги и лицо, а киска наверняка, уже намокла от возбуждения. Но наделять этот кусок мяса чем-то личным или значимым казалось мне пустой тратой времени. Спустя мгновение, я уже едва видел ее среди кирпичных стен и облупившихся лестничных перил.

Я вернулся в кровать с парой банок пива в руках. Снаружи люди бродили по пляжу, сидели в кафе, попивая сок и свежий кофе, любовались восходом и тусовались. На хуй их всех. Даже если этим утром Калифорния со всем ее энтузиазмом провалилась бы в океан, мне было наплевать.

Однажды я тоже заразился этим солнечным оптимизмом. Думал, пока у тебя есть работа, ты усердно трудишься и не переходишь дорогу полиции, у тебя есть возможность жить полноценной жизнью. Шанс на достойные отношения, дом в хорошем месте, машину, случайный выходной…Не как шишка кинобизнеса, конечно, но такая жизнь способна защитить от холодных ветров этого мира – своего рода приз начального уровня, возможность играть по правилам элиты.

Идиотские рассуждения. Но за что еще было цепляться? Уж точно не за свободу от богатства или славы. Поэтому я крепко, обеими руками ухватился за эту мысль, словно она являлась волшебным плащом, который мог защитить меня от неудач. Я воображал, как он окутывает меня, даже когда время, проведенное с Карен, утекало сквозь пальцы.

Но теперь чувство защищенности ушло навсегда. Прошлой ночью, когда моя накачанная наркотиком кровь бесконечно циркулировала по кругу, последняя самая реакционная часть меня, наконец-то приняла жестокую правду. Она до хрипоты кричала всю мою взрослую жизнь: никаких шансов нет, их все забрали люди, которые сейчас снимаются в кино или выступают по телевизору.

Я врубил видеомагнитофон и запустил одну из записей с рекламными роликами. Реклама высококачественной косметики одна из самых прекрасных иллюстраций богатой жизни. Люди в ней совершенны – достаточно одного взгляда, чтобы понять это. Их тела желанны, они носят самую дорогую одежду, они никогда даже не думают о деньгах. Они живут в мире,

где проблемы происходят с другими, в мире, где невозможно усомниться в себе, в мире, где все тебя любят и хотят стать таким, как ты.

Ролики «Обсешена»¹⁸ были очень качественными, но больше всего мне нравился «Солнце, звезды и луна» с Дэрил Ханной.¹⁹ Сказочный образ, снятый мягко рисующей оптикой. Полет сквозь вселенную, над которыми не властен этот мир, только спокойствие и безмятежность. И говорить нечего, звезда Голливуда играла ту, кем и являлась – богиню.

Я целый день не вылезал из постели. Я думал еще немного подремать, но уже выспался. Поэтому просто читал киносплетни и снова смотрел «двадцать кадров в секунду». Лорн, одетая в белую теннисную юбку и безрукавку, выглядела отлично. Сквозь ткань можно было мельком разглядеть ее груди. Один раз она случайно наклонилась, и я увидел ее сосок. Я не мог перестать об этом думать.

Где-то в десять часов зашел Рекс. Он нюхнул кокса и чувствовал прилив сил. Все время щелкал пальцами разминая кисти. Он был одет в длинное кашемировое пальто и полушелковый костюм, который источал запах дорогих вещей. Когда Рекс обнял меня, ткань на ощупь показалась комфортной и чистой.

Рекс зарабатывал деньги сексом. Белые волосы, белые зубы, смазливые и сексуальные повадки. На первый взгляд, типичный калифорнийский мальчик. Но его бледная кожа и голубые глаза явно показывали, что у него отнюдь не «прекрасный день». Если приглядеться к нему внимательно, узнать его поближе, легко удостоверится, что он много раз пытался покончить с собой. Рекс постоянно рассказывал о своих суицидных попытках, едва предоставлялась возможность.

Однажды ночью Карен привела его к нам домой, они снюхались после съемок в порнофильме. Для них это была просто работа, они никогда не дружили. Но мы с Рексом хорошо поладили, у нас сформировались специфические искусственные отношения. Всегда соблюдалось главное условие – встречаться у меня дома, когда нет Карен. Мы не шатались вместе по улицам, не играли в мяч и не глушили пиво по пятницам в ночном баре. Но все равно мы, в некотором роде, подружились.

Рекс плюхнулся на диван.

– У-ух, мэн, полный улет. Звонил сегодня, тебя не было. Захотелось немного пончиков. Сахарок²⁰ бы не помешал. Ну, может, он и не нужен, но я хочу его, мэн. Хочу.

Рекс вздохнул и провел рукой по лицу. Я вытащил из кармана несколько таблеток. Рекс покачал головой.

– Что с работой? Это на тебя не похоже.

Я проглотил таблетку Валиума и рассказал ему, что Карен убили, что ее труп нашли в парке.

Рекс великолепно изобразил замешательство. Он открыл рот, обнажив блестящие белые зубы. Он быстро подошел к кровати, сел рядом со мной и положил руку мне на плечо. Рекс прижал меня к себе, я даже попытался поверить, что он искренне сочувствует моей утрате. В чем-то так и было. Рекс и правда загрустил – он видел мои переживания, его опечалила смерть человека, которого он знал. Но в тоже время, я подозревал, что на самом деле моя утрата, вернее, как он себе это представлял, просто попала в резонанс с его собственным горем и пустотой.

– Вау, мэн…Не знаю, что и сказать. Я хочу сказать, господи…

– Все давно к этому все шло.

– Точно, точно. Но это неизбежно, дружище, неизбежно.

– Смерть?

– Как же все заебало. Мы все просрали в этой жизни.

Рекс на мгновение замолчал, затем сказал: – Что случилось? Я имею ввиду, ты можешь об этом поговорить? Это ведь совсем недавно было?

– Ты знаешь, как все было. Не могу сказать, что сильно мучаюсь.

– Это нужно пережить. С этим надо свыкнуться.