Красиво сломан
Шрифт:
— Можешь повторить это ещё раз? — спрашиваю в надежде, что просто неправильно расслышал, потому что я всё ещё сплю, и мой мозг не функционирует правильно.
— Мне жаль, Кэл, — тихо говорит он. Он сожалеет? Нет, ни черта.
— Мне насрать, что говорят яйцеголовые. Пусть Хелен принесёт мне всё, что у неё осталось, — говорю я просто.
—Кэл, она не может. Препарат показал опасные побочные эффекты. Они собираются провести дальнейшее тестирование, но на данный момент всё уничтожено.
— Ты прикалываешься
— Хелен может рассказать тебе о медицинских особенностях, но если у тебя ещё осталось, то избавься от всего. Ты должен перестать его принимать.
— Чушь собачья! — кричу в трубку телефона. Я хочу разбить его о стену.
— Кэл, я знаю, что ты зол.
— Зол? Я, блять, в ярости! Я не могу перестать его принимать. Что, чёрт возьми, мне делать? Перед началом приёма ты сказал, что был уверен. Это всё меняет!
Блять. Блять. Блять!
— Я не остановлюсь!
— Кэл, это Хелен. Послушай меня, всё будет хорошо. Обещаю, у нас всё получится, — говорит она, пытаясь меня успокоить. Я так зол, что у меня выступают слёзы.
— Я-не-собираюсь-останавливаться!
— Если ты этого не сделаешь, то умрёшь, Кэл. Ты понимаешь, что это может убить тебя? — говорит Декстер, как будто разговаривает с грёбаным ребёнком.
— С таким же успехом я могу быть Дексом! Как, чёрт возьми, я должен объяснить это?
— Лорен любит тебя. Она всё поймет. Мы просто скажем ей правду, — говорит Хелен.
Правда. Да, правда, после того, как мы уже поженились. Сказать ей, что она в брачной ловушке с двумя разными людьми? Я не могу так с ней поступить. Не могу. Должен быть другой способ.
— Не буду. Я не могу провести её через это дерьмо.
— Позволь мне подумать, что я смогу сделать, Кэл. Разреши мне разобраться, — вмешивается Хелен.
— Значит, разберись с этим побыстрее, — говорю я и вешаю трубку. Горло горит, в груди что-то жжёт. Хочу, чтобы это чувство сейчас же исчезло. Я бросаю телефон и пробиваю кулаком чёртову стену. Это больно, но отвлекает меня от случившегося. От того, что вот-то пойдёт наперекосяк.
Чёрт, у меня пошла кровь. Я вырываюсь из комнаты и замечаю её. Её глаза широко раскрыты. Я потеряю её. Это будет нашим концом.
— Кэл, что случилось? Ты выглядишь расстроенным, — её голос нерешителен, и она сжимает запястье. Лорен делает это, только когда что-то не так
— Эм, — что я должен ей сказать? Я должен ей что-то сказать. Провожу руками по лицу.
Она бросается ко мне по лестнице и берёт меня за руку, глядя
— Кэл, что ты натворил?! — спрашивает девушка дрожащим голосом, отводит меня в гостевую ванную и подносит мою руку под проточную воду.
— Не злись, но я пробил дыру в нашей стене, — отвечаю, пытаясь преуменьшить масштаб случившегося, потому что я, как псих, просто взял и разрушил одну из наших грёбаных стен.
Лорен поворачивает ко мне голову.
— Почему ты это сделал?! — недоумевает она, хватая нашу аптечку и вытаскивая салфетки с антисептиком.
— Декс очень меня разозлил, — произношу я, садясь на край ванны, пока она очищает мою руку.
Она кивает, как будто понимает.
— Я слышала, как ты с ним разговаривал, — признаётся Лорен, виновато глядя на меня. Какого чёрта она услышала? Я даже не могу ничего сказать.
— Это как-то связано со мной? — она садится на мои колени. Я обхватываю её руками и кладу подбородок ей на плечо, и она начинает перебирать мои волосы. Я не заслуживаю этого. Вот почему я собираюсь потерять её. Судьба была пьяна в стельку, когда отдала её мне, а теперь поняла, что облажалась.
— Меня... меня не будет немного дольше, чем я думал, — у меня не хватает сил, чтобы взглянуть на неё. Она выпускает сдерживаемый вздох, полный облегчения. Если бы только она знала. Лорен широко улыбается мне. И я хотел бы почувствовать такое же облегчение, но вокруг меня словно сжимаются стены, удушая.
— Всё в порядке. Я имею в виду, это не нормально, но не стоит дыры в стене, — дразнит она. — Я большая девочка, — добавляет она тихо.
Я пытаюсь улыбнуться, но даже это не срабатывает.
— Я не очень хорошо себя чувствую, детка. Будет очень хреново, если мы не выйдем сегодня? — я пытаюсь понять, насколько ей это не нравится, но она слишком хорошо скрывает это и дарит мне улыбку девушки-конкурсантки.
— Нет, детка. Если ты плохо себя чувствуешь, мы можем провести дома ещё один день.
— Ты уверена? Потому что мы можем что-нибудь поделать, если ты всё ещё хочешь, а я просто прилягу, — я прижимаю её к себе и заглядываю в глаза. Если она действительно разочарована, то проделывает адскую работу, скрывая это.
— Нет, отдохни немного. Это твой первый день дома и ты, наверное, устал после перелёта. Всё в порядке, — говорит она, прежде чем поцеловать меня в губы.
— Я собираюсь загладить свою вину, — обещаю ей. — И тебе не обязательно сидеть здесь со мной. Ты должна позвонить своим девочкам и выйти, — я пытаюсь казаться взволнованным для неё, она должна уйти. Мне придётся привыкнуть к тому, что её не будет. Я иду в спальню и ложусь на кровать.
— Я не собираюсь проводить нашу годовщину с ними. Мне важно просто быть с тобой, — говорит она, подползая ко мне.