Красиво сломан

Мур Порша

У неё может быть жизнь, которую она всегда хотела. Кто-то, кого она сможет узнать, с чьей семьёй сможет познакомиться, где её самой большой проблемой будет выбрать место отпуска. Я сижу некоторое время на месте, а потом возвращаюсь наверх. Перед входом в нашу спальню я, наверное, в последний раз настраиваюсь. Готов взять на себя роль злодея, заставить её увидеть меня тем, кем я никогда не хотел казаться ей. Даже во всех наших стычках и спорах она никогда не смотрела на меня так. За это я и любил её. Но сегодня она должна

это сделать.

— Наконец-то ты проснулась, — говорю я, зажигая свет.

— Как долго ты дома? — она прикрывает зевок, вырвавшийся из её рта.

— Около часа, — говорю я, садясь в кресло напротив кровати, чтобы мы оказались лицом к лицу. Лорен смотрит на меня, приподняв бровь.

— Так о чём ты хотел со мной поговорить? — я подтягиваю свое кресло ближе к ней и сажусь обратно. Она с любопытством смотрит на меня, а я не могу смотреть ей в глаза. — Кэл, — тихо говорит Лорен, напоминая мне девушку, в которую я влюбился. Не злую женщину, которой она была последние несколько месяцев. — Что случилось? — она шепчет, как будто боится услышать ответ. Я больше всего на свете хочу, чтобы мне не пришлось уходить, но я не могу позволить ей знать. Ей нужно что-то, что она сможет удержать, ей нужен гнев.

— Я никогда не лгал тебе, — говорю я, успокаивая свой голос. — И не собираюсь начинать сейчас, — я опускаю голову и провожу руками по волосам. Как я должен это сделать?

У меня учащается сердцебиение.

— Просто скажи это, — приказывает она.

Я беру её за руку. У меня не хватит сил сделать это, если я не напомню себе, как сильно люблю её. Больше, чем себя.

— Я... я должен уехать, — горькие слова выходят из моего горла.

Её лицо напрягается, и она отводит руку.

— Ты перезвонил мне из-за этого? — Лорен вздыхает, очевидно, расстроенная и раздражённая, и встаёт. Я снова беру её за руку и тяну обратно вниз.

— Послушай, это другое, — говорю я ей.

— С тобой всё по-другому, Кэл. Если бы ты не был таким другим, возможно, я бы не чувствовала себя так хреново прямо сейчас, — огрызается девушка. Она злится, я заслуживаю этого, и она права. Если бы я не был другим, нас бы сейчас здесь не было. Мне бы не пришлось этого делать, будь я не другим. Лорен была бы счастлива. Я мог бы сделать её счастливой, но всё не так, и я должен отпустить её.

— Я не знаю, смогу ли вернуться, — она выглядит смущённой.

— Что? Не мог бы ты повторить? — Лорен говорит резко.

— Я прослежу, чтобы о тебе позаботились. Я положил шестьдесят тысяч на твой личный счёт…

— Что? Ты не знаешь, вернёшься ли ты? — она в бешенстве, и я стараюсь не двигаться. Спокойствие. — Почему это звучит так, будто ты говоришь, что бросаешь меня?

— Я должен, — говорю ей, пытаясь оставаться равнодушным, холодным, но это самое трудное, что

я когда-либо делал.

—Это из-за меня, из-за моего поведения? Что-то вроде мести? — Лорен спрашивает, её голос начинает дрожать.

— Это не имеет к тебе никакого отношения, — я выдавливаю слова.

— Совершенно верно, Кэл! Послушай, что ты говоришь – я твоя жена. И твоё решение уйти не имеет ко мне никакого отношения?

— У меня нет выбора.

— О чём ты говоришь? Кэл! Поговори со мной, пожалуйста, — отчаянно говорит Лорен. — Посмотри на меня! — умоляет она.

Я не могу смотреть на неё.

— Что с тобой? Почему ты так себя ведёшь? — слёзы начинают наполнять её глаза, и это чувствуется, как удар в грудь. — Скажи мне, какого чёрта происходит! Скажи мне хоть раз, что с тобой происходит! — Лорен умоляет, и я просто хочу, чтобы она перестала плакать, перестала умолять. Я хочу, чтобы она накричала на меня, ударила меня и ударила не так.

— Я не могу! — кричу на неё. — Дело не во мне, — говорю я, отходя от неё. Я не знаю, как долго смогу продолжать в том же духе.

— Тогда в ком?

Я не могу ответить ей.

— Ты мне этого тоже не скажешь, правда? — она говорит спокойно. — Что я должна сказать, Кэл? Что? — она кричит. — Я должна просто принять твой уход? Никаких объяснений, кроме «ты должен». Не то чтобы я когда-либо получала их от тебя. Ничего не изменится, кроме того, кто знает, когда ты вернёшься? Если ты вообще вернёшься.

— Мои дивиденды по акциям от компании всё равно будут зачислены на счёт... — я пытаюсь сосредоточиться на том, что должен сказать ей, и ничего больше.

— Меня не волнуют деньги! Я никогда не заботилась ни о поездках, ни об этом доме – я никогда не нуждалась в них! Я хотела только... — она кричит. — Я хотела только тебя разве ты не видишь? — я закрываю глаза и останавливаю то, что кажется слезами. Я не могу плакать перед ней. — Скажи что-нибудь, — шепчет Лорен. — У тебя появилась другая? — спрашивает она.

— Я же сказал, что никогда не изменял тебе, — говорю я, используя гнев в качестве своего оружия.

— Тогда почему? Люди не решаются уйти просто так. Должна быть причина, скажи мне, что ты влюблён в кого-то другого; что ничего не выйдет; что у тебя проблемы; просто скажи мне что-нибудь!

— Я не могу ничего тебе сказать, — говорю я быстро.

— А что мне прикажешь делать? — вопрошает она, её голос такой легкий, что он вот-вот сломается.

— Хелен и Декс позаботятся обо всём, что тебе нужно...

— Хелен и Декстер? Они знают об этом? Как давно ты знаешь, что бросишь меня? Тебе стало скучно со мной или это просто спонтанность?

Она не может так думать. Она должна знать, что это не так.

— Это не так, — говорю я, подходя к ней.

Лорен от меня отстраняется. Не позволяет мне прикасаться к ней.