Красная армия в Гражданской войне
Шрифт:
Тысячи воронежцев вышли на улицы, чтобы приветствовать войска Красной Армии, освободившие город от белогвардейцев.
Как только штаб корпуса остановился на Большой Девицкой улице дом 18, я послал командованию Южным фронтом следующее донесение:
«После ожесточенного боя доблестными частями Конкорпуса в б часов 24 октября занят город Воронеж. Противник отброшен за р. Дон. Преследование продолжается. Подробности дополнительно».
В тот же день состоялся многолюдный митинг трудящихся города совместно с представителями
С победой под Воронежем обстановка начала резко меняться в пользу советских войск. Конный корпус выходил на правый фланг главной ударной группировки деникинской армии, рвавшейся на Москву. Под угрозой оказывались важнейшие железнодорожные артерии и тылы белых, питавшие их ударные части в районе Курска, Орла.
Уже после Гражданской войны, на VIII съезде Советов, в личной беседе со мной В. И. Ленин спросил:
– Вы понимаете, что ваш корпус сделал под Воронежем?
– Разбил противника, – ответил я.
– Так-то просто, – улыбнулся Ленин.
И тут же сказал:
– Не окажись ваш корпус под Воронежем, Деникин мог бы бросить на чашу весов конницу Шкуро и Мамонтова, и республика была бы в особо тяжелой опасности. Ведь мы потеряли Орел. Белые подходили к Туле.
Так оценивал Владимир Ильич значение победы Конного корпуса над Шкуро и Мамонтовым в общем ходе борьбы с деникинцами.
Известно, что даже на 25 октября положение на участке фронта 14-й Красной армии, действующей в районе Орла и Кром, оставалось тревожным. Член Реввоенсовета 14-й армии Орджоникидзе в разговоре со Сталиным по прямому проводу говорил:
«Бои под Кромами и Орлом принимают ожесточенный характер, противник стянул сюда лучшие силы. Ночью мы оставили Кромы… Если в ближайший срок нам не удастся подготовить резервы – мы выдохнемся. Выводим 7-ю дивизию в резерв, но там не больше 800 штыков. Необходимо нам не менее 10 тысяч вооруженного, обученного и обмундированного пополнения, а затем через две недели столько же. При наличии такого пополнения мы всегда сумеем иметь кулак, которым будем поддерживать и развивать наш успех, а в случае неуспеха удерживать противника от продвижения. Дело за вами, помогите как-нибудь…»
Своими активными действиями под Воронежем Конный корпус не дал возможности белогвардейскому командованию перебросить с воронежского направления ни одной части в район Кром и Орла, где у нас было крайне тяжелое положение. Деникин также не сумел предпринять наступления в широкой полосе разрыва между флангами 8-й и 13-й Красных армий. «…Общая обстановка у Воронежа, – писал потом Деникин, – заставила армию оставить Орел и Ливны».
Разгром корпусов Шкуро и Мамонтова означал превосходство нашей тактики и оперативного искусства.
Ведь конница Шкуро и Мамонтова являлась лучшей в деникинской армии, а ее предводители – генералы считались у белых самыми способными. И вот эти сильнейшие корпуса, возглавляемые генералами,
Чтобы как-то оправдать своих битых полководцев, белые распустили слух и даже печатали в газетах, что Шкуро и Мамонтова разбил бывший генерал, чуть ли не сподвижник известного генерала Скобелева.
– Пришлось, батенька, опровергать, что Буденный не генерал, а всего лишь вахмистр, – улыбаясь говорил мне Ленин в упомянутой уже беседе на VIII съезде Советов.
Я в шутку поблагодарил Владимира Ильича за производство меня в вахмистры.
– А вы что, не были в этом звании?
– Как же, временно исполнял обязанности вахмистра.
– Главное, – сказал Ильич, – пришло время, когда и люди из простого народа бьют буржуазных генералов. Пусть это чувствуют империалисты. Вы преподнесли им хороший урок.
Образование Первой Конной армии. Приезд на фронт Калинина и Сталина
Как обычно, с занятием большого города надо было заниматься восстановлением органов Советской власти, принимать меры по охране городского хозяйства и различного ценного имущества, размещать войска и обеспечивать оборону города.
В городе был создан Ревком, который и принял на себя всю полноту власти. Охрана материальных ценностей и соблюдение на улицах общественного порядка были возложены на части Конного корпуса и отряды активных рабочих, руководимые Ревкомом.
Много дел было и с огромными трофеями, захваченными в Воронеже. Оба корпуса белых бросили здесь почти всю свою артиллерию. Кроме бронепоезда «генерал Гусельщиков», в наши руки попало еще два бронепоезда белых – «На Москву» и «имени Шкуро». А генерал Шкуро так поспешно бежал, что впопыхах даже забыл свой вагон-салон.
Кстати сказать, среди трофеев, отбитых у белогвардейцев, оказались печатные машины и шрифты, послужившие первой полиграфической базой для «Красного кавалериста» – боевой красноармейской газеты Конного корпуса, а затем и Первой Конной армии. Газета была создана по инициативе комиссара корпуса Авксентия Акимовича Кивгела.
Вечером 25 октября мы с комиссаром Кивгелой собирались поехать в передовые части корпуса, которые, не задерживаясь в Воронеже, преследовали белогвардейцев, отступавших в западном направлении. Но уехать не удалось. В штабе корпуса оказалось еще много неотложных дел. Было уже за полночь, когда я сел писать ответное письмо И. В. Сталину, которое надо было послать с Е. А. Щаденко, уезжавшим в Москву утром.
«В своем письме, – писал я Сталину, – вы интересовались тем, что нам необходимо для повышения боеспособности корпуса и улучшения порядка его использования. Это очень серьезные вопросы, и я считаю своим долгом, насколько возможно, подробнее на них остановиться.