Красная Грива
Шрифт:
– Ну-ка, поднимись. Ишь ты, и манерам обучен… Откуда ты взялся такой кавалер? – спросила с иронией.
Тот выпрямился, стоял какой-то подавленный, молчал.
– Помоги вон, ведро донести, – он взял, потащил в дом.
Марина смотрела на его субтильное тельце, и острая волна неизведанной материнской нежности поднималась к горлу. Глаза быстро промокли. Утерлась подолом, пошла вослед.
Ивашка опустил ведро на скамью, сел рядом, уставившись в пол. Она зашла в куть, загремела там тазами, ведрами, выволокла какое-то огромное цинковое корыто, поставила посреди горницы.
–
Ванька не двигался, притаился…
– Снимай, снимай, я не смотрю, – вышла за водой.
Он сидел в этом корыте, сжавшись, но, как-то совершенно не испытывая стыда. Марина мылила его косматую гриву, омывала чистой водой. Грубой, жесткой вихоткой терла тощую спину с выступающими ребрами.
– Чего же худой такой, аль не кормит бабка? – ей было жаль его, у нее мог быть такой же сын…
– Кормит… – Ивашка преображался на глазах. Она взяла ножницы, остригла, подровняла непокорные волосы. После, сидел на лавке, умиротворенный, чистый. Косил глазом в экран работающего телевизора, слушал.
Марина вынесла грязную воду, прибралась, поставила чай. Сели за стол. Пили чай с ватрушками, молчали. Не было неловкости, неудобства.
– Что же привело тебя в наши края? – она смотрела в его детские светлые глаза, понимая, что человек он необычный, не нормальный какой-то…
– Я пришел учиться, – он говорил серьезно, не поднимая головы, глухим, сжатым голосом.
– Чему же здесь можно научиться?
– Марина очень удивилась ответу, заинтересовалась…
– Я пришел учиться Красоте, – голос звучал ровно, явственно, убежденно.
– Красоте? – она не поверила, смотрела на него испуганным, жалостливым каким-то, взглядом, ничего не понимая. – Что же такое Красота?
Ванька начал говорить. С какой-то внутренней силой, твердо, очень необычно, неожиданно.
– В сущности своей, это проявление Божественной благодати, исходящей для спасения мятущихся душ. Она многогранна и непосредственна. Бывает не всегда видима, но несомненно, незримо осязаема и чувственна. Иногда, вдруг, раскрывается таким восхитительным цветущим бутоном, таким сияющим узором, такой ослепительной радугой, что тает лед, сходит копоть, разламывается поросшая плесенью неверия короста, омывается Душа слезами благодарения.
Видеть Прекрасное – это Дар, он дан всем при рождении. Но в силу различных обстоятельств, а главное по духовной лени, многие лишают себя счастья созерцания плодов Божественного творения.
Но берегись просвещенный! Вместе с прозрением, входит и дар видения Дурного, искаженного злобой. И здесь кроется громадное искушение для просветленного. Ибо видя Красоту, приходит соблазн борьбы с Преломленным, желание видеть во всем Гармонию, и помочь другим обрести это качество. И здесь впадаем мы во грех Гордыни, уподобляемся фарисеям, и теряемся в Прельщении. Необходимо терпение и смирение, скромность.
Только развившие в себе эти добродетели, могут в полной мере чувствовать Благодать, и не прельщаться. Верить, молить Создателя, взалкать в поисках Истины. И откроется тогда маленькое окно в мир познания Добра и Зла.
Он умолк, поник головой.
– Давай-ка, я тебе одежду подошью, – встала, достала стопку постиранного мужского белья. Встань, примерь, я посмотрю… - она делала защипы булавками в нужных местах. Села за старенькую швейную машинку, закрутила ручку, задумалась…
– Вот ты говоришь Гордыня. Отец Герасим тоже постоянно пугает всех этим словом, а объяснить, что это такое, не может.
– Гордыня? Это - мать греха. Ибо сказано – победи гордыню и станешь Богом. Бог создал нас по образу своему и подобию, и дал нам все шансы, прежде всего вольный выбор. Никому еще не удавалось победить Гордыню, и не удастся никогда. Только Сын Божий смог, указал людям тропу. Но кто в силах повторить Крестный путь Спасителя? Никто, потому хотя бы, что лежит на нас первородный грех. Да и ни к чему это, ведь Учитель должен быть один, иначе это будет искушением для учеников. Учиться, вот для чего присланы мы на Землю.
Быть достойными своего Учителя, верить в него, стараться не огорчать, и развиваться, идти вперед, сквозь тернии и пустоту, шагать, ползти, пусть медленно, незаметно глазу, но двигаться по пути Познания. Во Вселенной нет ни одного статического состояния, все там двигается, живет, развивается, сталкивается, взрывается, крутится.
Так и наши души. Раз созданные, они уже не могут остановиться ни на миг, совершая хаотичное на первый взгляд, но на самом деле упорядоченное движение к своему совершенству. Ведь пройдя земной путь, душа укрепляется, набирает силу, запасает колоссальную энергию, и после оставления бренного тела, с невероятной скоростью прошивает воздушное пространство, огненным лучом прожигая плотность атмосфер, и устремляется ярчайшей светящейся частицей, к своему Создателю. Некоторые застревают ненадолго, замедляют разгон, но никогда, никогда скорость не гасится до нуля. И очистившись, воссияв ослепительным блеском чистоты, продолжают движение до полного воссоединения со своим Творцом.
– Да что же это? Откуда он все это берет? – Марина была шокирована. Поистине юродивый, – она строчила, не замечая, что шов получается кривым. В голове все путалось, гудело. – Как он слова-то такие находит?.. Она молчала, а машинка все стрекотала и стрекотала.
– Удивил ты меня, Ваня. На, забирай вещи, и не ходи больше в грязном, приноси мне, я постираю…
Ивашка, поблагодарив, ушел. Марина потушила свет, лежала, глядя в потолок, думала об удивительных речах, пыталась осознать, понять таинственный смысл.
* * * * *
А время шло. Ванька по-прежнему пас деревенское стадо, бабка Агафья собирала лечебные травы, готовила снадобья, знахарствовала потихоньку.
Марина Геннадьевна, теперь часто бывала у нее. Готовила, пекла, стирала, а по вечерам, бывало, задерживалась. Втроем вели неспешные беседы, ища ответы, пытаясь приблизиться к Недоступному…