Красная линия (фанфик Сумерки)

WinndSinger

Я молча сел и сложил руки на груди, чувствуя себя как третьеклассник.

Она медленно подошла к своему креслу и села.

«Давай успокоимся», – предложила она, «Глубоко вдохни. Эдвард?»

Я попытался игнорировать её, но она ждала.

Как придурок, я глубоко вдохнул и выдохнул, всё еще на взводе.

«Еще раз… медленнее», – спокойно сказала она и повторила вместе со мной. После пятого или шестого раза, мне стало легче… не так страшно.

На секунду я почувствовал себя, как сын Беллы, а не её парень.

«Хорошо», – терпеливо сказала она, зная, каким капризным я могу

быть во время трудных сессий, «Лучше, Эдвард?»

Я подул губы секунду и потом сказал, «Да».

«Спасибо», – сказал я через мгновение, нарушив тишину.

«Пожалуйста», – ответила она… и ждала, когда я заговорю.

«Я люблю тебя, Белла», – наконец сказал я, начав с самого очевидного, «Это не какие-то там две недели развлечений для меня. Я любил Таню, но с тобой… это по-другому. Я не могу объяснить… Я отпустил Таню… еще до пожара. И каждый день я думаю, а что если бы я этого не сделал… может она до сих пор была бы жива, может всего этого никогда бы со мной не случилось. Но потом… у меня бы не было тебя. Дело в том, что… ты единственная для меня. Ты – моя последняя любовь. И я думаю, это сильнее первой любви. Я не хочу отпускать тебя. Я не могу. Я не могу жить без тебя, Белла».

Я услышал, как она всхлипнула, но потом снова превратилась в доктора.

«Во-первых, я тоже тебя люблю», – сказала она так же спокойно, как и я, «Но во-вторых… Эдвард… ты можешь жить без меня. Это красивые слова… и мне приятно их слышать. Но это неправда. Ты можешь продолжать жить… быть с дочерью… Бен и Анджела тоже помогут тебе. Они будут поддерживать тебя, когда тебе будет одиноко, они всегда будут рядом. Ты знаешь это. Ты сильнее, чем ты думаешь. Ты любишь меня, но ты способен… жить… без меня».

Я вздохнул.

«Ты знаешь, о чем я, Белла», – мне хотелось кричать, «Ты нужна мне».

«Это еще одна вещь, о которой я хотела поговорить», – грустно сказала она, «И я хочу, чтобы ты подумал об этом».

«О чем?» – я почувствовал ком в горле, это звучало серьезно.

«Не думаешь ли ты… даже где-то на задворках сознания… что может… просто может… ты чувствуешь это… из-за… терапии? Ты много раз говорил, что я заставила тебя чувствовать себя свободным, излечила тебя, помогла снова найти путь в жизни. Я пыталась избавить тебя от вины, которая лежала на твоих плечах из-за того, что случилось в прошлом. И, довольно удивительно, некоторые мои слова помогли тебе найти покой. Ты можешь путать то, что ты чувствуешь с любовью…»

«Белла, это абсурд», – я не хотел даже думать об этой теории. Я чуть не сказал ей, что это глупости, но сдержался. Она не глупая. Она права, проделав свою работу, она заставила меня чувствовать себя лучше того, как я чувствовал себя на протяжении вечности… но я люблю её не за это. Это только одна из причин.

«Чарли, Эммет и Джаспер тоже помогли мне, но я не стою перед ними на коленях и не признаюсь им в бесконечной любви», – сказал я.

«Просто подумай об этом…» – снова начала она, но я снова прервал её.

«Белла, пожалуйста, не анализируй НАС!» – нахмурился я, мне это совсем не нравилось, «Ты можешь всё разложить по полкам так, что это превращается в НИЧТО!! Разбирай меня на части и строй теории всю ночь, но не делай этого С НАМИ! Не существует

такого научного понятия, которое бы определяло что мы есть, Белла. Пожалуйста… перестань… разрывать нас. Я люблю тебя. Точка. Я горжусь НАМИ. Это не галлюцинация, это не зависимость, не проецирование и любой другой термин, который могут бросить мне в лицо. Я люблю тебя. Смирись с этим».

Повисла тишина, но я не собирался извиняться на этот раз.

«Прости», – сказала она с такой любовью в голосе, что мне просто хотелось целовать её всю оставшуюся жизнь.

Я подождал и потом ответил, «Прощаю».

«Мы поговорим с папой завтра», – согласилась она, но её голос звучал неуверенно, «Мы не уедем, пока он не согласиться поехать с нами».

«Правда?» – я услышал и почувствовал, как надежда вновь просыпается во мне.

«Правда, Эдвард», – ответила она, и до того как она могла продолжить, я уже обнимал её, стоя на коленях, словно перед богиней, которой она и была. Она любила меня… обнимала меня… целовала… гладила меня по волосам. Я был её. Я всегда буду её… Я не позволю ей бросить меня. Я не могу. Даже мертвый, я бы никогда не оставил её. Чарли должен увидеть, что мы не можем друг без друга. Я молился, чтобы он снова пожалел меня, как он сделал, когда увидел шрамы на моей спине. Я молился, чтобы он увидел НАС.

И если это не сработает, я отчикаю ему вторую ногу и поволоку за нами.

Да, я шучу.

Господи, вы все наверно думаете, что я псих. Ай-яй-яй.

Не судите меня. Я нормальный.

«Есть кое-что еще, Эдвард», – сказала она, прервав мои мысли.

Она указала на диван, и я нехотя вернулся.

«Ладно. Что еще?» – спросил я, что бы это ни было, оно не должно быть таким же ужасным как её первые заявления.

«Как только мы решим… что будем делать…» – неопределенно сказала она, «Когда мы переедем… нам нужно найти хорошего психиатра… для нас двоих. И вообще-то для Кэти тоже».

«Что?» – спросил я, ненавидя мысль о том, что мне придется говорить с незнакомцем, «Ты мой доктор».

«Я еще не доктор, Эдвард», – сказала она, «Ты первый человек, которого я пытаюсь консультировать. Мне еще нужно многому научиться, пока я буду способна по-настоящему помочь тебе. Ты знаешь, я не должна была помогать тебя, я должна была говорить с тобой, изучать тебя. У нас у обоих будут возникать большие проблемы. И Кэти должна поговорить с детским психологом, чтобы помочь ей справиться с потерей её матери… и с твоим возвращением в её жизнь. Когда мы все будем вместе, это не будет сказочно и радужно».

«Я знаю», – ответил я, защищаясь.

«Знаешь?» – переспросила она, и я почувствовал себя глупым.

«Да», – выплюнул я, «И какие проблемы могут быть?»

«Я должна смириться с тем, что я сделала с Викторией», – прямо сказала она, «Делать вид, что я этого не делала и продолжать жить – не сработает. Если я хочу по-настоящему жить, так чтобы это не мучило меня, я должна обсудить это… поговорить об этом… проанализировать это до чёртиков».

«Я должен был сделать это», – признал я, «Мне так жаль, Белла. Я просто… я не мог. Я бы начал пожар. Я даже пошевелиться не мог, когда ты подняла свечку… и даже после… я был готов пробежать десять миль…»