Шрифт:
Annotation
«Библиотека Крокодила» — это серия брошюр, подготовленных редакцией известного сатирического журнала «Крокодил». Каждый выпуск серии, за исключением немногих, представляет собой авторский сборник, содержащий сатирические и юмористические произведения: стихи, рассказы, очерки, фельетоны и т. д.
booktracker.org
ЧЕРНАЯ СТАЯ
ЯДРО ОГРЕХА
СМЕШЕНЬЕ И СПЛЕТЕНЬЕ
ПИСЬМО ГРАЖДАНИНА В. П. КРАВЦОВА
ЧТОБ ВЫ ТАК ЖИЛИ
СЧАСТЬЕ
ПРИМОРСКИЙ ДРАКОН
МИЛЕНЬКИЙ ЛИРИЧЕСКИЙ ФЕЛЬЕТОНЧИК
ПРАВА ЗАБВЕНИЯ,
СОЛЕНЫЙ
ЛЯГУШКА ИЗ СКАЗКИ
САВВА ОЛЕГОВИЧ
ЧИСТЫЕ ГЛАЗА ИСКУССТВА
КОРОТКИЕ РАССКАЗЫ
ГОРИ ОНО ОГНЕМ!
ЧТО ПРОИСХОДИТ В НЕЙТРИНЕ
СЛАВА БОЦМАНА МУРЕНОВА
МАТЕРОЕ ПРОЩАНИЕ
МУЖЧИНА И ЖЕНЩИНА
ДРУГОЕ ПРОЩАНИЕ
КРАСНАЯ ПАШЕЧКА
СЕРЕБРЯНОЕ СЕРДЦЕ
УДИВИТЕЛЬНОЕ ДЕЛО
МЕРА, ХИМЕРА, Я
НЕМУМУ
ЗЛОУМЫШЛЕННИК
ЭПИГРАММЫ
Более подробно о серии
INFO
notes
1
2
3
АЛЕКСАНДР ИВАНОВ
КРАСНАЯ ПАШЕЧКА
Пародии, эпиграммы
*
Рисунки Ю. ЧЕРЕПАНОВА
Библиотека Крокодила, 1978
Дружеский шарж Н. ЛИСОГОРСКОГО
Александр ИВАНОВ
Не желчный, не злой по природе,
Не ястреб совсем, не орел,
Среди эпиграмм и пародий
Я странную радость обрел.
Видал я, как водится, виды
И все же сатиру люблю!
Увы, не рубля, а обиды
Писателей наших коплю.
А может, все бросить?
И сдаться? Достаточно нагородил…
Но вроде бы поздно меняться
И вроде бы рано сдаваться.
И вот за возможность издаться
Спасибо тебе, «Крокодил»!
ЧЕРНАЯ СТАЯ
(Аркадий Адамов)
Сергей Коршунов пришел в управление, как всегда, ровно в девять.
Вчера он опять вернулся домой поздно и Лену не видел. Да и не мог видеть.
Коршунов с Наслаждением закурил и с удовольствием сплюнул. «Скажу, чтобы пепельницу принесли», — решил он.
Через пять минут должен зайти Лобанов. Милый Саша! Сколько они знакомы? Лет пятнадцать, не меньше. Познакомились в юности на деле «пестрых». Хорошее было дело! Старого бандита Григорьева брали, страшный был человек… Сейчас он ему пишет из колонии. Надо ответить, поддержать старика морально. Все-таки девяносто два…
Позвонил Гаранин. Костя теперь начальство! Спрашивает, как дела. Как говорит их уборщица: «Ловить вам не переловить». Кстати, надо спросить, как ее внук. Как температура, был ли стул.
Лобанова что-то нет. Ниточка, за которую они держатся, ведет далеко… На самом конце ее опасные люди. Очень опасные! Но их необходимо задержать. Задержать и не отпускать, пока не расколются.
Коршунов потушил сигарету, и закурил новую. «В НТО надо зайти, — решил он, — к Остапу Вениаминовичу». Совпадают ли отпечатки с теми, что нашли около трупа? Ведь убитый оказался совсем не тем, за кого себя выдавал. И убил его, видимо, не тот, за которым они шли по пятам ужи три года. И откуда там чемодан оказался? «Это был не мой чемодан», — сказала Тамара. Почему Тамара позвонила Нине, а не наоборот? Почему Зина, вместо того чтобы идти к Алику, легла спать прямо в ресторане? Подозрительно… Галя теперь убита, а Веру повесили на доске почета. Зоя, конечно, здесь ни при чем… Да, теперь это очевидно. И вот что характерно: чем дальше они расследуют это дело, тем меньше в нем понимают…
«Загадка, — сказал сам себе Коршунов и сам себе ответил: — Еще какая!»
Коршунов улыбнулся, тепло вспомнив честных людей, которые так помогают им в их нелегкой работе. Коршунов вспомнил о преступном мире, о котором не забывал никогда, и крепко, до боли сжал зубы. «Всех переловим! — жестко подумал он. — Дайте только срок!»
Как говорил боцман Надирайло с «Рыгающего»: «Поспешишь — зверей насмешишь». Старый боцман всегда говорил метко и остроумно.
Но вот зазвонил телефон, кабинет наполнился сотрудниками и сотрудницами…..
Пора было начинать операцию.
ЯДРО ОГРЕХА
(Лев Аннинский)
Я часто думаю о том, что случилось бы. начни. Лев Толстой свой роман с такой фразы:. «Все смещалось в доме Аннинских»?
Так вот. Не ищите в моей книге того, чего в ней нет.
Это необходимое замечание. Хотя я и не намерен перечислять, чего НЕТ в моей книге. Это не входит в мою задачу и заняло бы слишком много времени.
Задача вдумчивого читателя — найти то, что в этой книге ЕСТЬ. А это очень нелегко.
…Рассмотрим некоторые произведения нашей поэзии, прозы, а заодно и драматургии. Что мы увидим?
Мы увидим властно-стальные линии сюжетов, врезающиеся в аморфные тела псевдоноваций, которые по рецепту адептов бесстильно-массовидных абстракций выдаются за аксессуары полифонических, раздробленно-обессиленных, и орнаментально-додекакофонических категорий, но и те представляют собой лишь одну грань пунктнрно-экспроприативной субстанции, опирающейся на высшую зеркально-хаотическую альтернативу, создающую всепобеждающе-расслабленный, понятийно-эллипсообразный, интуитивно-сдублированный, расплавленно-конкретизированный и неповторимо-интерпретированный антураж.