Красная помада для бибабо
Шрифт:
Вернувшись домой, приняла решение, что к нему сегодня не поеду. Написала сообщение: «Марк, я останусь у себя. Так будет лучше». Он ответил буквально сразу: «Почему?» Выдохнув, набрала ответ: «Потому, что я злая и не хочу ссориться дальше». Прошло пять минут, десять, пятнадцать, двадцать…
С тяжелым сердцем приняла душ и забралась в кровать. Вот так. Не успели помириться, и снова между нами трещина.
Мне кажется я даже успела уснуть, ну или задремать. Почувствовав прикосновение сзади и то, как прогибается возле меня диван, чуть не подлетела от ужаса к потолку.
— Тише, тише.
Почему сердце не выскочило через горло и продолжало колотиться в груди, я так и не смогла понять. Такого испуга у меня не было еще никогда.
— Господи! Ты меня так до инфаркта доведешь!
— Ш-ш-ш… извини, не подумал… мне показалось, что ты крепко спишь…
Мы долго лежали в темноте молча. Тишина не мешала, она не была напряженной, а благостной, что ли. И я вдруг осознала, что с ним можно даже не. Достаточно быть рядом. Непроизвольно приходило ощущение того, как мы дополняем друг друга — обмен энергией, постоянный поток. Впервые почувствовала, как быть наполненной до краев. И с этой безмятежностью в какой-то момент погрузилась в сон…
Утром он разбудил меня, стягивая одеяло:
— Ух ты. Какая у нас тут… барышня-крестьянка. — Сострил по поводу моей ночнушки. На самом деле я ее не надевала никогда, просто вечером, достала первое, что попалось под руку, так как большинство вещей были сложены в коробки и кульки. Сие ситцевое произведение искусства длиной до самых пят мне презентовала как-то бывшая свекровь. Ночная рубашка соответствовала всем канонам своего жанра — расцветка в мелкий красный цветочек, с рюшами, треугольной вставкой кружева на груди и обязательным бонусом: спать в ней было невозможно. Я или непроизвольно закутывалась в мертвый кокон, или же просыпалась с голой попой, зато со спасательным кругом в виде сбившейся материи подмышками.
В то утро, как ни странно, смирительная рубашка успела добраться лишь до колен. Их и начал целовать Марк, продвигаясь выше.
— Добро пожаловать на… сеновал… сейчас барин будет учить уму-разуму… — задирая подол, проговорил с усмешкой. — И послушанию…
Учил около часа, подходя так сказать с разных сторон к обсуждаемому вопросу. В итоге откинулся на подушку, притягивая к себе рукой.
— Ну а теперь, солнце, движемся в темпе. — Поцеловал в скулу. — Увлеклись мы сегодня. У нас на все про все пятнадцать минут.
Времени на принятие душа не оказалось. Вульф лишь покачал головой, на протянутое полотенце, которое я выудила из шкафа.
— Некогда, Саш. Буду целый день пахнуть тобой. — Прошептал на ухо. — А ты — мной.
Смущаясь и краснея, решила сделать интимный комплимент:
— Ты очень приятно… пахнешь. Умопомрачительно просто.
Директор улыбнулся, застегивая ремень на брюках:
— Одевайся. Сделай себе бутерброд и бегом на выход. — А когда мы уже обувались в коридоре, спросил: — Ты вещи собрала?
— Да. — Ответила, и, вернувшись в комнату, взяла кулек с документами, деньгами и жалкими украшениями которые сложила еще вчера.
Какое же тогда выдалось прекрасное утро! И солнце во все лопатки, и ветер пахнущий весной и настроение, парящее словно птица! Так приятно было сидеть рядом, вместе кушать
Я даже смиренно выдержала, когда он полез в карман пиджака, взял меня за руку и положил на ладонь ключи и пластиковую карточку, судя по всему для возможности проходить на территорию жилого комплекса…
День прошел, в общем и целом хорошо, если не считать наездов Татьяны Денисовны. Подбить итоги за месяц мне предстояло день в день, чтобы передать дела Кире, а потому я не вылезала из-за компьютера, иначе потом тридцатого апреля пришлось бы ночевать за ним со всеми отчетностями и прочей мишурой.
В восемь вечера пришло сообщение от Марка Яновича: «Сворачивайся. У въезда тебя ждет такси». Проблемы уйти пораньше, на самом деле у меня не было. Кира с радостью задерживалась в связи с тем, что у племянников вовсю резались зубки, а потому ночевки в хостеле для нее были в радость. Но. Что за свинство? Я на тот момент все еще была главным администратором «Милана» и никто мои обязанности не отменял. Тема с переводом на другую должность и без того напрягала. Вот зачем продолжать давление, когда только-только появились крохи смирения?
Скрипнув зубами, набрала его номер:
— Ты уже вышла? — без приветствия тут же спросил он.
— Нет. Марк, у меня люди в ресторане. Я не могу вот так сорваться.
— Можешь. Давай, не задерживайся.
— Марк!
— Я жду. — И отключился.
В очередной раз, превозмогая саму себя и пытаясь совладать с раздражением, оставила Киру за главную и поехала к нему. Всю дорогу готовилась к разговору по душам, так как подобный прессинг терпеть уже было невмоготу. Дозировал бы его, или что!
Выйдя из такси, вдруг поняла, что меня никто не встречает. Это было впервые. «Решил додавить. Захотел, чтобы сама пришла. И дверь чтоб ключом открыла. Окончательно сдалась и признала свое поражение» — от таких мыслей становилось плохо до тошноты.
Я вышла из лифта, и, подойдя к двери, покрутила в руках связку. Спрятала в карман и нажала на звонок. Через несколько минут Марк открыл дверь. Пропустил внутрь и приобнял, поцеловав в щеку.
— Ключ не подошел?
Говорить что-либо в ответ не стала. Диснейлендовские горки в наших отношениях начали утомлять, и мне предстояло как можно корректнее и доходчивее сейчас ему это объяснить. Но моим планам не суждено было сбыться. Как оказалось в доме были гости. Услышав голоса, испуганно уставилась на него.
— Давай, проходи. — Приободрил, поцеловав уже в другую щеку и помогая снять курточку. — Ребята заехали поздравить.
Ну да. У него ведь пару дней назад был день рождения. Что удивительного? Только от понимания ситуации легче не стало. Мне предстояли смотрины! О, ужас. Пальцы на руках тут же похолодели.
— Марк… я…
— Все нормально, не переживай.
Непроизвольно посмотрела в зеркало: темно-синие джинсы, бирюзовый гольф с коротким рукавом и ошалелые глаза размером с кофейное блюдце каждый. Волосы еще на работе я стянула в гульку на затылке и теперь не знала что делать: распустить или оставить так? Вид у меня был как у прилежной первокурсницы.