Красная рука

Николаев Александр

— А кем был отвергнут этот проект?

— Проект Эрденштейна не поддержали все участники совещания.

— Его сильно критиковали?

— Нет, но Эрденштейн просто взбесился, когда проект не был принят.

— Чей же проект победил? — спросил Саммерс.

— Джейка Макгрегори.

— Понятно. А вы вели стенограмму совещания?

— Нет, у нас на совещаниях не ведется подробная запись, я записываю только поручения мистера Галлахера и сроки их выполнения.

— Ну вот, Джулия, все позади, у меня нет больше вопросов, — сказал Саммерс, улыбаясь и разводя руки в стороны. — Надеюсь, вы убедились, что в криминальной полиции работают не такие уж страшные люди.

— Извините,

сэр, просто меня ни разу не допрашивали, — смущенно призналась Джулия.

— Что вы, Джулия, это не допрос, мы просто побеседовали, — рассмеялся Саммерс.

— Спасибо, сэр. Я могу идти?

— Да, конечно.

— Все участники вчерашнего совещания уже оповещены, и скоро будут здесь.

— Очень хорошо, — улыбнулся полицейский.

— Да, шеф, — простонал Хаппел, проводив Джулию восторженным взглядом, — хороша штучка.

— А вот тут, Хаппел, я с тобой абсолютно согласен, на все сто… Да, это вам не фунт лапшички.

— Шеф, теперь я, кажется, понял, что такое икебана.

Они оба рассмеялись.

Глава 5

Саммерс взял со стола фотографию Эрденштейна. Чем больше он смотрел на фотографию, тем больше в душе соглашался с Джулией. Было что-то в лице Эрденштейна таинственное и зловещее. Очень оригинальное лицо, такое запоминалась с первого взгляда на всю жизнь. Несмотря на явную асимметрию и худощавость, его лицо нельзя было признать неприятным и тем более отталкивающим. Левая щека более впалая, чем правая, нос слегка повернут вправо, выраженная складка между бровей была сдвинута влево. Но, главное, глаза. Густые и массивные брови тяжело нависали над верхней частью усталых глаз. Создавалось впечатление, что взгляд был направлен не в глаза смотрящего, а глубже, прямо в мозг. Неожиданно Саммерс пришел к выводу, что ему трудно оторваться от фотографии, особенно от глаз Эрденштейна.

«Скорей всего, именно таким и должен быть гипнотизер. Во всяком случае, именно такими я себе их и представляю. Наверно, Эрденштейн мог легко повелевать другими людьми» — думал Саммерс, рассматривая фотографию.

Он оторвался от фотографии только когда в зал вошел уже немолодой человек.

— Доброе утро, мое имя Уинстон Джексон. Я руководитель финансового отдела компании.

— Садитесь, пожалуйста, — сказал Саммерс, — нам необходимо задать вам несколько вопросов о вчерашнем совещании.

Уинстон Джексон представлял собой полного, вечно красного и потеющего человека, в очках, с хрипловатым голосом и платочком в руках, которым он постоянно вытирался. Джексон давно страдал сердечной недостаточностью. Скорее всего, она была связана с наследственными факторами, хотя немаловажную роль в развитии болезни сыграл его беспокойный характер. Его беспокоили любые, даже незначительные события. Причем, самым сложным для Уинстона было не само событие, а его ожидание. Уже за несколько дней до какого-либо совещания, на котором ему предстояло выступать, или ответственной командировки, Джексона начинало лихорадить. А сколько было волнений и сомнений при ухаживании за своей его будущей женой? Посещения психоаналитика не привели к улучшению. Человеку справиться со своей натурой, пожалуй, сложнее всего. Вот и сейчас Джексон испытывал нервное напряжение и беспокойно ощупывал карманы пиджака, наполненные различными пилюлями и таблетками.

— Мистер Джексон, пожалуйста, не волнуйтесь, — осторожно начал Саммерс, видя, в каком состоянии находился, только что вошедший человек. — Нам необходимо выяснить всего лишь несколько вопросов, связанных со вчерашним совещанием.

— Да, действительно,

вчера у нас состоялось очень важное совещание, — подтвердил Джексон. — Однако мне не хотелось бы обсуждать с вами вопросы финансовой политики компании.

— Что вы, мистер Джексон, — принялся его успокаивать его полицейский, — нас совершенно не интересуют вопросы финансовой политики компании. Мы здесь только лишь для того, чтобы выяснить все обстоятельства, приведшие к трагической гибели сотрудника вашей компании Эдуарда Эрденштейна.

— Как, Эрденштейн погиб? — растерянно спросил финансист. — О боже, неужели это правда?

— Похоже, что да. Есть все основания предполагать, что сегодня утром он разбился в своем автомобиле.

Руки Джексона задрожали, он, извинившись, достал из кармана баночку с таблетками, и принял одну из них.

— Мистер Джексон, постарайтесь успокоиться и понять, что нас интересуют только те обстоятельства совещания, которые связаны со взаимоотношениями Эрденштейна с сотрудниками компании. Постарайтесь вспомнить все детали этого совещания.

— Хорошо, попробую… Хотя, что там вспоминать. У компании очень сложное финансовое положение. Поэтому все силы сейчас направлены на подготовку к участию в конкурсе, связанного с поставкой кинопроекционной аппаратуры в африканские страны. Накануне наши ведущие инженеры сделали ряд интересных предложений, которые позволяют без существенных финансовых затрат доработать нашу основную модель СH-200. В результате чего проектор будет полностью соответствовать сложным климатическим условиям африканского континента. Более того, наши специалисты не забыли даже про защиту от насекомых, которых там великое множество. В результате у нас появилась немалые надежды на победу в конкурсе. А эта победа, должен сказать вам, господа, позволит компании смело смотреть в будущее, произвести технологическую перестройку и перейти к выпуску новых перспективных моделей.

— Мистер Джексон, — стараясь сохранить спокойный тон, сказал лейтенант, — все, что вы рассказали, представляет определенный интерес. Однако постарайтесь вспомнить о конфликте Эрденштейна с руководством компании. Возможно, к нему необоснованно выдвигались какие-либо претензии, кто-либо пытался его оскорблять, может быть, даже угрожал?

— Эрденштейн? А он тут при чем? — с удивлением пожал плечами Джексон. — Одну минуточку… Кажется, я начинаю понимать, что вас интересует… Вы уж меня извините: в голове одни финансовые проблемы, никак от них не избавиться. Действительно, вчера Эрденштейн со скандалом покинул совещание. Хотя, должен вам сказать, вел он себя как мальчишка. Ничего оскорбительного в его адрес я не услышал… Вообще, мне кажется все было наоборот. Именно Эрденштейн вел себя вызывающе. С самого начала совещания он был слишком агрессивным, от него исходило какое-то нервное напряжение, создавалось впечатление, что решается что-то исключительно важное для него. Я никогда не видел его в таком состоянии, хотя он частенько вел себя надменно, но именно вчера он превзошел самого себя.

— А вы не могли бы сказать, почему отклонили проект Эрденштейна? — осторожно спросил Саммерс.

— Толком ничего сказать не могу, так как сам ничего не понял… Вот с проектом Джейка Макгрегори все понятно. Он представил прекрасный материал: большое число схем и чертежей, электронная презентация, интересный доклад. А с проектом Эрденштейна?… Он ничего не представил, по поводу его предложений было сказано всего лишь несколько слов, смысл которых я не сумел уловить. Я ведь финансист… Вот и все. Затем Эрденштейн возмутился, оскорбил всех присутствующих и покинул совещание.