Красная рябина
Шрифт:
Генке страшно стало: представил себе, как бродит он, точно сонная муха, по селу без дела, без цели.
— Ох, и тошно мне было, что ушел.
— Хиба ж я не знаю, — усмехнулся Микола. — Це Настька придумала звиняться.
Генка оторопел:
— А… откуда ж она узнала?
— Дозналась, як ты с тем кабанчиком лаялся.
— С каким кабанчиком?
— В гамаке который. «Раз, — говорит, — с ним лается, значит, сам не такой».
Генка
— Там же никого не было, когда мы ругались?
— У нас тут все про всех знают, — серьезно ответил Микола.
— Плохо же так.
— Почему плохо? Плохое делаешь — тогда плохо, а так чего же скрываться?
Что-то очень знакомое сказал Микола. Погоди, погоди… Да ведь эти же самые слова говорил и отец. Надо же! Микола здесь, отец там, а думают совсем одинаково. Что он там сейчас один делает? Скучает, поди, без них. Придет домой, и поговорить не с кем.
— Микол!
— А?
— Я… что-то домой захотел. — Генка отвернулся.
Наверное, правду говорят, что мысли могут передаваться на расстоянии: на другое утро от матери пришла телеграмма.
«Поезд 23 вагон 5 едем домой».
Отец, похудевший и взволнованный, встречал их на вокзале.
— Ну и ну, словно из Африки — черные.
Он хотел взять чемоданы, но Генка не дал, сам поднял. Раньше бы такие чемоданы Генка не осилил: набитые фруктами и банками с вареньем, они были довольно тяжеленьки.
— Спортом занимался? — понимающе спросил отец.
— Работал.
— Господи, что же Дора смотрела? — ахнула мать.
— Я сам, тетя Даша смотрела, чтоб я ел побольше.
Мать засмеялась:
— Это она всегда умела. Меня тоже в детстве пичкала.
Во дворе уже знали, что Генка приехал. Когда, поужинав, он вышел подышать воздухом, ребята кучкой сидели на крыльце.
— Здорово! — весело крикнул Генка.
Никита улыбнулся своей мягкой, доброй улыбкой.
— Выросли твои за лето. Ha-ко вот винограду им дай. — Генка протянул ребятам большой, сделанный из газеты куль.
— Спасибо, а сам что же?
— Хватит с меня. Ешьте, еще принесу.
Ребята загорели за лето, как-то вроде изменились.
У Костьки под мышкой потрепанный футбольный мяч.
— Сыгранем? — спросил Генка.
— Ты, что ли, играть будешь?
— А что? Давай на пару. Никита с Витькой пусть вон судят.
— Интересно… —
Генка взглянул в прищуренные глаза Костьки. Ну совсем как еж. Чего он, чудак, ерепенится? Генка улыбнулся. Костькины губы дрогнули и тоже медленно поплыли в улыбке.
Гоняли мяч до тех пор, пока чуть не высадили окно в Витькиной квартире.
— Хватит, — взмолился Витька, — лучше завтра на пустырь пойдем, там поиграем.
Потные, раскрасневшиеся, ребята сели на скамью.
— Давайте команду против тридцать третьего дома организуем, — предложил Костька. — Давно пора им всыпать, чтоб не зазнавались.
С азартом принялись обсуждать состав будущей команды. Потом единогласно постановили: Генке быть вратарем, Костьке — нападающим, Витьке и Никите — защитниками.
— Как съездил, рассказал бы, — попросил Витька.
— Съездил… повидал.
— Хорошо?
Перед глазами встали Сима, Саша, Миколка с Митькой, Настя…
— Хорошо.
— А у нас?
— Куда уж нам уж, — ревниво сказал Костька.
Все взгляды уткнулись в Генку.
В это время на юге темно уже, звезды… А здесь… в открытые ворота — прямая как стрела улица. Улица туманно серебрится, строгие топольки на ней словно охраняют покой и прохладу.
Генка глубоко, всей грудью, вдохнул свежего воздуха.
— А что ж, у нас тоже хорошо. Может, даже еще и получше.
Северодвинск
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.