Красная Шапочка на Манхэттене
Шрифт:
— Пожалуйста, не уходите! — настойчиво повторял мистер Клинтон с высоты своего кресла. — Поговори с ними, Норман! Ты же сказал, что они согласны! Предложи им тысячу долларов! Две тысячи!
Смущенный Норман сделал несколько шагов в сторону пожилой дамы.
— Я вас не знаю и знать не хочу! — презрительно заявила мисс Лунатик, отодвигая его со своего пути. — Дайте пройти, уже поздно, нам пора уходить!
И, обратившись в официантке, которая подкатила к ним на своих роликах, привлеченная скандалом, произнесла громко и решительно:
—
— Ваш заказ оплачен, — ответила официантка, натянуто улыбаясь.
— Об этом не может быть и речи! Немедленно скажите, сколько мы вам должны.
Она многозначительно посмотрела на Сару, и девочка тут же все поняла.
— Ты ведь меня угощаешь, правда, детка?
Ни разу в жизни Сара не чувствовала себя такой счастливой. Она полезла за пазуху, достала сатиновую сумочку с блестками и развязала шнурок.
— Конечно, мадам, — сказала она.
— Скажите, пожалуйста, сколько стоят два бокала шампанского и двойной шоколадный коктейль? — спросила она, глядя на официантку как ни в чем не бывало.
— Пятьдесят долларов, мэм, — смущенно пробормотала официантка.
Сара отсчитала деньги и положила их на стол. Она была очень благодарна мисс Лунатик за то, что та не стала проверять счет. Ее это удивило, и одновременно она испытала пьянящее чувство уверенности в себе.
— Грабеж! Не вздумай оставлять им чаевые, — шепнула ей мисс Лунатик, надевая шляпу.
— Мне бы и в голову не пришло, — согласилась Сара. Она взяла двадцать пять долларов сдачи и засунула сумочку обратно за пазуху.
Толкая перед собой коляску и никого больше не слушая, они очутились у двери и вышли из бара. Перед ними все расступались, как и в самом начале, когда они только вошли, однако на сей раз с суеверным почтением.
Когда они удалились, почтительная тишина, нарушаемая только едва слышным шепотом, была нарушена гневными воплями мистера Клинтона:
— Немедленно верните их! Приведите обратно! — кричал он, обращаясь ко всем сразу. — Мы не можем их потерять!
Послышались голоса. Но никто не трогался с места.
— Попробуйте только заикнуться, что последняя сцена не была отснята! Я имею в виду тот момент, когда девочка достала из-за пазухи свою блестящую сумку. Я этого не вынесу! Уолдман, немедленно отвечайте! — неистовствовал мистер Клинтон. — Что-нибудь получилось?
— Нет, господин режиссер. Очень сожалею, но сцена не была снята, — испуганно пробормотал бородач. — Вы же знаете, в это время камера была отключена.
Тут с мистером Клинтоном случился настоящий нервный припадок. Он был похож на заводную куклу с плохо закрученными гайками: топал ногами, рвал на себе свою густую кучерявую гриву, закрывал ладонями перекошенное лицо и, рыдая, повторял:
— Ты идиот, Норман! Ты полный идиот! Ты навсегда разрушил мою карьеру. Немедленно иди за ними! Ты слышал меня? И приведи их сюда, даже если они будут упираться!
— Легко
— Конечно, куда проще лгать мне в лицо. Приведи их, или ты уволен!
Норман кинулся к двери. Он растерянно посмотрел по сторонам. Сара Аллен и мадам Бартольди исчезли.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Клятва на крови. Как добраться до острова Свободы
Некоторое время Сара и мисс Лунатик молчали. Толкая коляску перед собой, они перешли улицу по светофору и теперь шли по плохо освещенному тротуару вдоль высокой железной изгороди, за которой темнел Центральный парк. С другой стороны улицы виднелись роскошные здания, вышколенные портье у подножия лестниц и ковровые дорожки, ведущие от крыльца до мостовой, по которой разъезжали желтые такси и бесшумные лимузины. Здесь едва слышался оглушительный грохот центральных улиц, было легче дышать, от темного парка сквозь железную решетку доносилась прохладная свежесть. Ветер стих, снега не было.
Сара остановилась возле зажженного фонаря.
— Мадам Бартольди, — начала она.
— Слушаю тебя, детка.
— Ты в самом деле уверена, что эти киношники не видели, как ты превращаешься в статую?
Мисс Лунатик улыбнулась.
— Это исключено. Есть вещи, которые видят только люди с чистыми глазами — такими, как у тебя.
— Значит, ты живешь внутри статуи?
— Я там прячусь днем. Внутри статуи я старею, год за годом вдыхая в нее жизнь, чтобы она и дальше держала свой факел, который освещает людям путь. Чтобы она всегда была юной богиней без единой морщины.
— Значит, ты — ее душа? — спросила Сара.
— Верно, детка. Я — ее душа. Но внутри я ужасно скучаю. У меня только одно желание: чтобы настала ночь и я могла погулять по Манхэттену. Как только становится меньше туристов, я зажигаю огоньки в ее короне, факел и делаю тысячу других дел, которые ждут меня с давних пор. Затем проверяю, уснула ли она, — и я свободна. И тогда я иду сюда.
— Она тебя отпускает?
— Можно сказать и так. Знаешь, ты очень умная девочка.
— Моя бабушка говорит то же самое. И добавляет, что я пошла в нее. Я тоже на это надеюсь. Бабушка в самом деле очень умная. Чем-то она похожа на тебя.
Они продолжили прогулку. Сара шла вдоль изгороди, краем глаза поглядывая на темные деревья Центрального парка, которые заполняли ее воображение причудливыми и загадочными образами.
— Кстати, — проговорила мисс Лунатик, — а твоя бабушка не будет беспокоиться?