Красная Шапочка на Манхэттене
Шрифт:
Он дошел до того, что начал давать объявления в лучшие газеты Манхэттена, обещая царское вознаграждение любому, кто поможет ему достать настоящий рецепт традиционного домашнего клубничного торта. Его приводило в бешенство, когда начальнику рекламного отдела приходилось отвечать на телефонные звонки, повторяя: «Да, да, вы не ошиблись, вы действительно говорите с корпорацией «Сладкий Волк». Эдгар Вулф чувствовал себя неудачником.
— Какой же ты неудачник? — злился Грег, которому надоело выслушивать бесконечные жалобы друга. — Ведь тебе уже пятьдесят лет! Живи в свое удовольствие, трать честно заработанные деньги. Путешествуй,
— Разве просто найти женщину, которая меня полюбит?
— А почему бы и нет? Ты в самом расцвете сил, а если немного приведешь себя в порядок, будешь очень даже ничего. Ты хоть раз пытался влюбиться серьезно?
— Зачем? Рано или поздно она меня бросит.
— Разумеется, если ты пригласишь женщину на вечеринку, а потом весь вечер будешь ныть, что клубничный торт у тебя получается хуже, чем шоколадный, она выйдет на минутку подкрасить губы, и поминай как звали. И я бы тоже так поступил!
— Ты попал в самое больное место, Грег. Ты же отлично знаешь, что в меня еще не влюблялась ни одна женщина.
— Конечно, потому что ты зануда. Женщинам нужно, чтобы за ними ухаживали, чтобы ими восхищались. А сам-то ты влюблялся в кого-нибудь? Я имею в виду, влюблялся ли по-настоящему? Вот чего тебе действительно не хватает! Влюбись в какую-нибудь красотку, пусть она сведет тебя с ума, чтобы ты захотел сделать ее счастливой. И тогда ты сам станешь счастливым. Одним словом, найди такую женщину, чтобы она заставила тебя забыть все эти пустые тревоги. Ты думаешь, мне нравится выслушивать каждый день одно и то же?
— Если я такой зануда, иди к себе в кабинет и оставь меня в покое!
— Это ты оставь меня в покое!
Как всегда, в конце концов они ссорились, хотя ссора длилась недолго.
Грег Монро был человеком простым. Он всегда носил один и тот же серый плащ, а все свое время проводил на сороковом этаже. Если он не был занят проверкой оборудования, то открывал едва заметную в одной из стен дверцу из темного дерева с никелированной ручкой. Дверца вела в его скромное жилище. Очутившись у себя, он принимался рисовать, читать или слушать музыку — таковы были три его самые сильные страсти. Иногда он ездил навещать внуков.
Но ему редко удавалось спокойно наслаждаться отдыхом. Спальня Эдгара Вулфа находилась в точности под его квартирой, этажом ниже. Однажды по возвращении из поездки в Калифорнию, где жил один из его внуков, Грег Монро к своему величайшему изумлению обнаружил, что в его отсутствие шеф приказал построить особый служебный лифт, который соединял обе спальни. Его возмутило, что Эдгар Вулф даже не посоветовался с ним, прежде чем установить это устройство, да еще и обвинил в неблагодарности.
— Я хотел сделать тебе сюрприз, — жаловался Эдгар. — Угораздило меня пригреть змею у груди!
— Мне не нужны твои сюрпризы. Я ужасно устал — и от сюрпризов, и от тебя самого. Ты мне просто жить не даешь. Ты эгоист.
— Я не эгоист, Грег, я просто очень одинок. У меня во всем мире одни только ты. Почему ты со мной так жесток?
Грег почувствовал угрызения совести. В итоге он даже поблагодарил своего друга за это чудесное приспособление, с помощью которого в любое время дня и ночи мог спуститься вниз и выслушать жалобы и нытье Короля сладостей.
В тот декабрьский вечер Эдгар Вулф был особенно взволнован. Он метался по своему
В конце концов он решительно поднялся по винтовой лестнице, ведущей в спальню. Это было просторное помещение с огромной ванной из зеленого мрамора. Вся комната, потолок и стены были отделаны зеркалами, кроме стеклянной двери, которая вела на террасу. Эдгар Вулф открыл эту дверь и вышел.
Он миновал деревья и статуи, окружавшие бассейн, и поднялся по ступенькам, ведущим к полукруглой галерее. Там, внизу, гигантская темная масса деревьев Центрального парка образовывала огромный прямоугольник, испещренный бесчисленными таинственными дорожками. Эдгар Вулф закрыл глаза, чтобы не кружилась голова, чтобы не видеть гигантских фруктов, которые совсем рядом, за его спиной, венчали сияющую вывеску его корпорации, одну из многих, чьи огни озаряли спящий парк. Эдгар Вулф вздрогнул. Было очень холодно.
Его одолевала странная слабость, какое-то юношеское малодушие, и ему вдруг страстно захотелось поплакать у кого-нибудь на плече.
Он снова взглянул на часы. Они показывали половину восьмого. Скорее всего, она не придет. Было совершенно ясно, что он напрасно ждет мисс Лунатик. И он безумно по ней тосковал, словно по несбывшемуся чудесному сну.
Он уже почти час ждал эту странную, эту обворожительную женщину, которая накануне вечером появилась перед ним в парке, среди деревьев. О чем они говорили? Как завязался разговор? И как удалось ей внушить ему забытую веру в любовь, в жизнь, в удачу? Что именно она ему сказала?
Он не мог объяснить этого Грегу Монро. Он даже не осмелился описать, как она была одета, и промолчал про коляску, которую она катила перед собой. Эта встреча была такой удивительной, такой неправдоподобной, что Грег в конце концов сбежал в кино, только чтобы не слышать об этой женщине, которая, по его мнению, была самой настоящей галлюцинацией. А может быть, все это действительно приснилось мистеру Вулфу? Может быть, из-за проклятого клубничного торта он сошел с ума?
Когда мисс Лунатик с кем-то прощалась, особенно если дело касалось людей, которые в жизни редко сталкивались с чудесами, воспоминание о ней было настолько неуловимым, словно они встретили привидение.
Эдгар Вулф переживал ее отсутствие болезненно, словно к нему на свидание не явилась его первая романтическая любовь. Все это не укладывалось в голове: он никогда никого не ждал более пяти минут.
Она не придет. Было уже почти восемь. Он уже раз пять звонил своему секретарю. Внизу караулили два его частных агента. Все было напрасно. Мимо корпорации «Сладкий Волк» не проходил никто, чьи приметы совпадали бы с описанием этой женщины.
Ему захотелось прогуляться. Может быть, он снова встретит ее в парке. Он страстно мечтал об этом и в то же время чувствовал странное умиротворение. Он понимал, что нет смысла блуждать по парку в такой поздний час. Однако какая-то неведомая сила влекла его туда, словно там, среди деревьев, сбудется его надежда. Он вошел в спальню и посмотрел на себя в зеркало. Разноцветные огни рекламы умножались в зеркальных стенах роскошной комнаты, отбрасывая красные отблески на шевелюру мистера Вулфа. Внезапно он показался сам себе загадочным и интересным. Он взял пальто и шляпу и вышел в коридор, который вел к его собственному скоростному лифту.