Красная тетрадь
Шрифт:
– Это одна из загадок, оставленных в наследство человечеству, – ответил Володя.
– А твое-то какое дело? – сказал Боря.
– Такое, что я в ответе за дисциплину.
– Конечно, ты в ответе, крошка политрук. Заведи журнал и отмечай там отсутствующих.
Я решил так и сделать.
Боря пнул камушек, он отлетел в окно первого этажа, со звоном об него ударился и упал.
– Вот это меткость, – сказал Володя.
– Один – ноль в пользу меня, играем дальше.
Пока Володя искал камушек, я сказал
– Надо успеть до обеда привести себя в порядок.
– Я прочитал, что здесь водятся светлячки. Вдруг мы их увидим. На вид они очень отвратительные, если их рассмотреть.
Настроение у меня теперь стало хорошее, и я почти обо всем забыл, что меня сегодня волновало. Мы с Андрюшей решили пойти наверх, но когда мы уже почти подошли к крыльцу, кто-то сшиб с ног меня, а я уже сшиб Андрюшу.
Сначала я подумал, что это очередная выходка Бори, но потом я увидел Борю и Володю. Они стояли поодаль, лица у обоих были одинаково удивленными, и они показались мне еще более похожими, чем обычно.
– Там! – сказал мне тот, кто нас сбил. – Собака рожает! Пошли смотреть!
– Что? – спросил я.
– Ну, собака. Она сейчас родит за столовой! Пошли срочно смотреть!
Я уже совсем ничего не понимал. Андрюша сказал:
– Я коленку разбил.
Я сказал:
– Да какая собака?
Боря засмеялся, а Володя спросил мальчика, который нас с Андрюшей сбил:
– Эй, пацан, ты вообще кто?
– Сейчас это вообще не важно, кто я, просто пошли смотреть собаку.
– А она реально рожает?
– Реально рожает она.
Наконец, я рассмотрел мальчишку, говорившего так странно. Он определенно был нашим ровесником. Тощий, вихрастый, бледный, он казался каким-то нездоровым, но в то же время полным энергии.
Мне сразу пришло на ум сравнение: больной волчонок.
– Тебя как зовут-то? – спросил Володя.
– Да это сейчас вообще не важно!
Речь у него была странная, какая-то немножко вывернутая наизнанку, словно он только учился говорить. Чуть подальше стоял еще один мальчик, вот уж явно младше нас года на три. Он выглядел смущенным и перепуганным. Я спросил:
– А ты кто? Ты тоже…
Но наш новый знакомый не дал мне договорить, он схватил меня за руку, помог мне подняться и сказал:
– Ой, все, пошли быстрее собаку смотреть.
И мы пошли, нет, даже побежали смотреть собаку.
Мальчик поменьше побежал за нами, он изрядно отстал. Наш новый знакомый говорил на бегу:
– Я – Ванечка, это – Алеша, мой младший брат.
– Многое проясняет, – сказал Володя. Он легко вырвался вперед, потому как бегал быстрее нас всех, развернулся и спросил:
– Ты из первого корпуса?
– Ну не важно же откуда я. Когда родит она, тогда я все расскажу.
– Мы из первого корпуса, – сказал Алеша. – Наш папа здесь лечится. То есть мой папа. А наша мама здесь отдыхает.
Они вовсе
Не знаю, хотел ли я на самом деле смотреть, как рожает собака. Может быть, и нет, но все побежали, и я, как в поговорке, тоже побежал.
Вообще-то мне не нравятся такие физиологические вещи, в природе не хватает строгости и чистоты. Машины появляются на свет куда более чистым образом, чем живые существа. Но в то же время мне было любопытно. Я же еще никогда не видел совсем слепых щенков.
Собака лежала на газетах около мусорного контейнера с белой надписью «Пищевые Отходы».
Я сказал:
– Здесь ей, наверное, очень негигиенично.
Боря сказал:
– Вот это «охуеть», реальная беременная собака.
– Я же говорил, – сказал Ванечка.
Володя сказал:
– Честно говоря, понятия не имею, как принимают роды у собак.
– Ты типа имеешь понятие, как роды у людей принимают? – сказал Боря.
Андрюша первый сделал шаг к собаке. Он сказал:
– Если какой-то щенок застрянет, надо будет его вытащить. Как с людьми.
– Фу.
– Фу.
– Фу.
– Круто.
Последнее, разумеется, сказал Ванечка.
– Не зря я вас позвал, – добавил он.
– А я думаю, что зря, – сказал я. Собака была черная с подпалинами, она разлеглась печально и устало, глаза ее казались бездонными, полными боли, пасть была приоткрыта, живот раздут. Она не издавала ни звука, только тяжело дышала.
Алеша стоял чуть поодаль. Я видел, что он боится собаки, но ему любопытно.
Он сказал:
– Она может укусить.
– Она злая? – спросил Володя.
– Нет, – сказал Алеша. – Просто ей больно.
Очень рассудительный мальчик для своих лет, решил я.
Андрюша сказал:
– Если она не сможет родить, она умрет.
– Ну да, – сказал Боря. – Природа безжалостна. Может, Максю позвать?
– Макся ненавидит детей, – сказал Володя. – И собачьих небось тоже.
Андрюша сказал:
– Он ее пришибет палкой с гвоздями.
– Это уж слишком, – сказал Боря. – Эй, Жданов, ты в обморок не упадешь?
А я на самом деле почувствовал, как побледнел, странное ощущение: щеки холодеют, будто только вышел на мороз. Газеты под собакой были розоватыми. Не совсем окровавленными, нет, но розоватыми.