Красная тетрадь
Шрифт:
Я в очередной раз убедился в том, что подобные глупости меня не интересуют, и участвовать в них я не имею никакого желания.
Однако же, я вежливо поблагодарил Жоржа за советы, и мы с Андрюшей пошли украшать зал.
Сейчас мы уже все украсили, вышло очень красиво и празднично, с шариками и такими замечательными гирляндами, которые называются «Московский фонарик». Их нам пожертвовал из своего личного фонда сам Эдуард Андреевич.
В санатории прежде никто не устраивал танцы для детей, поэтому персонал на добровольной основе дал нам довольно
Но получилось, в самом деле, здорово. Я очень надеюсь, что наш труд всем понравится.
Запись 69: Сама дискотека
Насчет того, как прошла сама дискотека – произошло столько всего, не знаю, с чего начать. Было и хорошее и плохое, и вечер получился совершенно сумасшедшим. Надо собрать все мысли.
Для начала по поводу нашего труда – всем очень понравилось.
Конечно, украшения получились у нас эклектичные: воздушные шарики и новогодние, дождики и гирлянды, банты и даже ракушки на шторах. Все это в отдельности было, определенно, красиво. Все вместе представляло собой некий хаос, но имело и особое очарование, в наибольшей степени, как мне кажется, для детей.
Я все еще доволен нашей с Андрюшей работой, хотя и посмотрел на нее со стороны.
Были некоторые объективные недостатки: разнородность украшений, не очень удачное их расположение, отсутствие цельной композиции.
Общая картинка не поражала воображение, но зато была симпатичной и привлекала внимание. Девочки обрадовались, а Диане, по-моему, все это и вовсе показалось совершенным.
– Вот это отпад! – сказала она.
А лично мне больше всего нравилась все-таки большая и красивая красная звезда на стенном выступе над стойкой раздачи еды. Она висела там с самого начала, и мы ничем ее не украшали, но вытерли пыль, и звезда засверкала красным, праздничным цветом с яркими переливами, свойственными толстому стеклу.
Что касается девочек, они оказались такими же эклектичными, как и интерьер нашего зала.
Я никогда не видел наших девочек, одетых так празднично, но при этом неофициально. Они немного напоминали елочные игрушки. Почти на всех были пышные красивые юбки и блузки с рукавами. Не всегда юбки и блузки сочетались по цветам и не всем подходили по размерам.
Только Диана была в желтых брюках с широким поясом, и выглядела поистине предводительницей девочек.
Она же была ярче всех накрашена, поэтому Максим Сергеевич и Эдуард Андреевич, несмотря на всю их толерантность к выходкам некоторых, отправили Диану смывать макияж.
Все девочки сделали себе одинаковые начесы. Вернее, я полагаю, прически умел делать кто-то один. И из-за того, что волосы их были взбиты и поставлены одинаково высоко, в жизни не слишком-то похожие Фира и Мила напоминали сестер.
Девочки сияли и сверкали, и я подумал, что этот праздник, главным образом, для них. Но меня это вовсе не обидело, наоборот.
Я сказал:
– Мы поработали очень хорошо.
Андрюша сказал:
– Хорошо, что мы поработали очень хорошо. Теперь давай стоять у стены все это время.
– Давай, – сказал я.
Эдуард Андреевич быстро ушел, но зато за нами вызвалась присматривать мама Ванечки и Алеши.
Ванечка сказал:
– Ничего себе! Красиво!
А Алеша сказал:
– Все замечательно блестит.
На Алеше был забавный красный галстук-бабочка в белый горошек. Он придавал ему несколько клоунский вид, но я не решился об этом сказать.
Мы с Андрюшей и Максимом Сергеевичем растащили все столы и стулья в стороны, чтобы освободить место для танцев, и теперь Ванечкина мама перевернула себе один из стульев, которые мы сгрудили у окна, села, сняла желтые туфли и принялась разминать ногу.
– Ну, – сказала она, – хорошо вам повеселиться. Ты Арленчик, да? Хорошенький такой!
Я зарделся (по ощущениям).
– Спасибо, – сказал я. – Нравится вам тут?
– Ну да!
– Как зовут твою маму? – тихо спросил я Ванечку.
– Тоня, – сказал Ванечка.
– Нет, – сказал я. – Для меня она Антонина… а отчество?
Но как я ни старался, ничего не смог добиться от Ванечки. Алеша же сказал:
– Антонина Алексеевна.
Еще Алеша сказал:
– Если честно, не знаю, что я тут делаю.
– Иди-иди, Лешка, – сказала Антонина Алексеевна.
Я спросил:
– А вы правда нашли Ванечку в лесу?
– Правда-правда, – сказала Антонина Алексеевна и засмеялась, запрокинув голову.
И я убедился в том, что это неправда.
– Если тебя нашли в лесу, – сказал я Ванечке, – то как так вышло, что вы с мамой так похожи?
– Ну просто похожи, и всё, – сказал Ванечка.
– А мама правда нашла его в лесу, – сказал Алеша. – Серьезно тебе говорю, Арлен, так все и было.
Ни на грамм я не поверил!
Володя и Боря тоже выглядели всем довольными. Хотя сами танцы смущали и их.
Если честно, мы не знали, что делать, пока девочки бесятся. Андрюша сказал:
– Нужно стоять у стены и ждать, когда это все закончится.
Казалось, он готов заплакать.
Меня танцы не приводили в такое отчаяние, однако я ощущал собственную нелепость, неловкость и неспособность справиться с ситуацией. Боря сказал:
– Ничего интересного.
Володя сказал:
– Нет, подожди, прикольно еще будет.
Я сказал:
– Да?
– Но не для вас.
– Для вас в этой жизни вообще ничего прикольного не будет.
– Потому что вы лохи.
– А лох – это судьба.
Я испытал злость на Володю. Мне казалось, после его пробежки мы хорошо пообщались.
Но Володя выглядел непривычно взвинченным. Я подумал, может, ему кто-то нравится, но это, конечно, были глупости. Вряд ли такой состоявшийся человек, как Володя, мог переживать из-за подобных вещей.