Красно-розовый город
Шрифт:
Ариадна освободилась, подошла к Джерри и остановилась.
– Здорово это ты. – Он протянул ей руку.
Она приняла руку, опустив глаза.
– Спасибо.
– Тебе не кажется, что этот труп меньше, чем казалось? – спросил Джерри.
– Джерри… Я не знаю, почему сделала это.
Он заставил себя улыбнуться, надеясь, что улыбка выглядит не слишком неестественной.
– Что сделала? Еще раз продемонстрировала свое мужество? Ты самый отважный человек, которого я знаю, Ариадна, из всех мужчин и женщин. Не переживай из-за этого. Или ты имеешь
– И то, и другое.
Он пожал плечами.
– Ничего удивительного. У него четырехсотлетний опыт. Возможно, только мне и удавалось сопротивляться ему – но даже я уступаю. – Его голос звучал по-детски обиженно. Она вздрогнула как от удара. – Вот черт! Я не ревную тебя к Киллеру, Ариадна, правда. Каждый муж в Мере… ох, дьявол! Ты же мне даже не принадлежишь.
Она покосилась на Минотавра.
– Да, он меньше… Джерри! Он меняется!
Так оно и было: кровь останавливалась, порез затягивался. Да и бычья голова казалась теперь ненамного больше человечьей.
Один за другим мужчины подходили пожать Ариадне руку. Их замешательство забавляло ее.
Потом Киллер, на котором до сих пор не было ничего, кроме крови да широкой улыбки, сграбастал Джерри со спины и закружил в воздухе. На груди его красовалась неглубокая рана, и губы оказались разбитыми, хотя это вполне могло быть последствием поздравлений.
– Ты один, – вскричал он, – еще не… – Он осекся, посмотрев на Минотавра.
Судя по крикам и охам, трансформацию Минотавра заметили все. Карло, ошеломленный, но целый и невредимый, открыл глаза, удивленно озираясь по сторонам. Наступила неловкая тишина.
– Хельга? – окликнул Джерри. – У вас есть с собой запасная одежда?
Клио? Найди немного воды. – Он склонился над Карло. – Не шевелись, ты придешь в себя через пару минут.
– Ворота открыты! – крикнул Тиг, указывая пальцем.
И не просто открыты: из Северных ворот валила толпа горожан, пока слишком далекая, чтобы различить кого-то, но явно готовая приветствовать героя.
Киллер хмуро смотрел на Карло.
– Вот дьявол! – буркнул он. – Теперь с него и шкуры не снимешь! – Он огляделся и заговорил громче, чтобы привлечь внимание друзей:
– Кто будет сидеть рядом со мной, когда мы въедем в город? Джерри! Разделишь со мной славу?
Джерри встал и покачал головой:
– Нет. Я в немилости. Ариадна, конечно.
Киллер нахмурился, как грозовая туча.
– Нет, спасибо, – сказала Ариадна. Она покосилась на растущую толпу. – Нет, Киллер, пусть рядом с тобой едет Клио.
Это сразило его наповал.
– Клио? – переспросил он. – Что она такого сделала? Почему Клио?
– Потому что она твоя жена, – крикнула Ариадна, – а приличный человек на твоем месте даже не сомневался бы!
Так с Киллером еще никто не разговаривал.
– Она права, – поспешно вмешался Джерри, становясь между ними. Поэтому убийственный взгляд Киллера достался ему, и он сжался, готовясь разнимать их, что, как он хорошо понимал, совершенно невозможно. Однако
Джерри снова опустился на колени рядом с Карло, чтобы скрыть слабость в ногах. К нему склонилась Ариадна.
– Джерри… спасибо! Но он бы не… он бы… ведь нет?
– Почему бы тебе не спросить об этом Клио? – буркнул он, помогая Карло сесть.
Ко всеобщему удивлению, Киллер и в самом деле приказал Клио сесть рядом с ним, и ее юное личико светилось от радости.
Весь путь к воротам они проделали по коридору, образованному восторженными горожанами. Киллер стоял, одной рукой держа вожжи, другой размахивая, с юношеской гордостью принимая поздравления и вообще наслаждаясь моментом.
Торжества продолжались и в городе. Вообще-то в Мере было только две улицы, рассчитанные на конные экипажи, – Пристенная, идущая вдоль городской стены, и Главная, спиралью поднимавшаяся по склону холма к обители Оракула. По ней они и направились. Повозка медленно громыхала по булыжной мостовой, а жители Меры со всех сторон сбегались помахать им.
Джерри сел сзади, рядом с Ариадной, но даже его удивило число людей, желающих поприветствовать и его, – они бежали за повозкой, протягивая руки для пожатия, они стояли на порогах домов или перед витринами лавок, размахивая шапками и выкликая его имя. Джерри пришлось нелегко: отвечая им, он одновременно пытался рассказывать Ариадне о тех местах, что они проезжали, причем с такой гордостью, будто он сам сотворил Меру, глядя при этом на все как в первый раз, ее глазами.
– Видишь, какое здесь все древнее? – говорил он. – Действительно древнее, кое-где чуть ли не доисторическое, и все же кажется только что отстроенным, словно сразу после приемной комиссии.
– При чем здесь комиссия? – отвечала она с улыбкой. – Это работа великого художника. Это прекрасно. А кто чистит улицы?
– По-моему, они очищаются сами, как наша одежда. Но если мне кажется, что Тропе Рыболова не мешает небольшая уборка, я сам выхожу с метлой, и мои соседи – тоже. Вот Концертная площадь – у нас нет концертных залов, ведь погода всегда хорошая. Здесь ставятся и балеты, и спектакли. Я участвовал в фестивале Софокла, организованном Клио, и Шекспир тоже выигрывает на этой площади, ведь всем понятны любые оттенки…
Он показывал ей маленькие салоны и галереи, которые содержали, как правило, живописцы, небольшие кафе, с владельцами которых – отменными поварами – он дружил.
– Смотрите, Мейзи: вон отец Юлиус, о котором я вам говорил!
Он рассказывал о домах и об их обитателях, в первый раз сам обращая внимание на то, что в толпе среди людей всех рас, старых, пожилых, зрелых, юных, нет ни одного ребенка. Потом…
– Вон! Вон, в кафе у тротуара! – Он приподнял шапку, и мужчина привстал и с улыбкой поклонился. – Я же говорил, что ты узнаешь его!