Красноармейцы

Исбах Александр Абрамович

А на привале — круг. И в круг под общие рукоплескания выходит первый плясун полка. Политрук берется за гармонь, и под «барыню», откалывая лихие коленца, пляшет Тюрин. И тогда навстречу Тюрину, пробившись в круг выходит командир взвода, «убитый» и чудодейственно воскресший Петряк!

— Ай да ну!.. Кто кого!..

Лихие коленца загибает командир. Но не отстает Тюрин. Пот с обоих градом. Вприсядку, с вывертом пройдется командир, и в ответ, перевернувшись через голову, с лихой частушкой несется Тюрин.

Двенадцать раз сходились плясуны. Двенадцать раз с гордостью и изумлением смотрели на них бойцы. Но когда на руках по кругу прошелся Тюрин и потом

завернул невиданное коленце, не выдержал, сдал командир взвода и вместе со всеми долго хлопал победителю…

— Ста-а-новись!

Кончен отдых. Построены колонны. В путь… И впереди взвода идет побежденный командир, а в третьем ряду чеканит шаг победитель — плясун, стрелок Тюрин… Затягивает песню полковая школа.

Скоро, может, в эту пору Враг откроет хищный рот. Глаз наш зорок, Сух наш порох… Эй, товарищи, вперед!..

Близ лагеря, на боевом стрельбище — остановка. Здесь командующий войсками МВО принимает парад бойцов лагеря. Речи, поздравления с удачно окончившимися маневрами.

— Наши маневры — лучший ответ Чемберлену, — говорит начполага. — Мы выдержали летний экзамен.

А потом начальник лагеря объявляет:

— Считаю лагерный сбор оконченным.

И под звуки оркестра, скинувши усталость, мимо командования округа, рота за ротой проходят «синие», «красные» и «зеленые» бойцы.

Ах, как сладок был сон в родных палатках! Спали почти целые сутки. Усталость ночных боев и походов дала себя знать.

Кончался последний этап нашей летней учебы… Не за горами и возвращение на зимние квартиры.

НА ЗИМНИХ КВАРТИРАХ

Поход с пионерами

После прихода из лагерей, на зимние квартиры в школе у нас началась зубрежка. Часть школы — особая команда (курсанты со средним и высшим образованием, которым полагалось служить только год) — должна была сдать экзамен на командиров взвода и уйти в запас, другая часть сдавала экзамен на младших командиров и оставалась второй год служить в полку. Экзамены предстояли серьезные. Кроме того, часто приходилось ходить в караулы, на дежурства по полку. В эти последние дни нагрузка была больше, чем когда бы то ни было. Но винтовки были уже сданы. Сдано было все снаряжение, и мы чувствовали, что выпуск не за горами.

Осенью, в связи с усилившейся кампанией за оборону страны, целый ряд гражданских организаций проводил учебные походы. Каждое воскресенье были стрельбы для членов Осоавиахима на лагерном боевом стрельбище. Стрельбой руководили Ильиченко и наши курсанты — Степа Кироков, Соколов, Грамм и другие.

Проведен был поход с пищевиками, где командовали ротами Нейфельд и Федька Чернов. Прошел комсомольский поход. И наконец 1 сентября был назначен поход пионеров.

Сформировался пионерский полк, и все командные должности в полку были заняты нами. Главруком пионерского похода был Буденный. А полком пионерским командовал фактически Федька Чернов. Стенберг командовал первым батальоном, я — вторым; командирами рот у меня были Нейфельд и Дыркин. Целый вечер составляли мы приказы и распоряжения по полку. Рано утром должно было быть выступление. Особенно гордился своей ротой Дыркин, который сам ростом не превышал пионеров. У Нейфельда в роте был венгерский пионерский отряд, и он тщательно

пытался объяснить венгерцам технику боя.

Поход был похож на все походы. Маленькие бойцы наши были удивительно выносливы и без всякой жалобы отмахивали километр за километром. Потом был бой по всем правилам. Сближались роты. Трещали шутихи вместо пушек. Ребята палили из пугачей. Была и разведка и охранение. Мы объяснили ребятам все, что могли они понять из современной боевой техники.

А когда после боя, уже на привале, услыхали ребята топот коней, и подъехавший Буденный приветствовал их, восторгу ребят, бойцов наших, не было границ.

После похода прошли мы во главе с Федькой Черновым торжественным маршем по Тверской, мимо Моссовета. И с балкона приветствовал нас случайно заседавший в это время президиум Моссовета и наш комдив Дмитриевский. Федька Чернов командовал:

— К торжественному маршу!.. Побатальонно!..

И звучало это у него не хуже, чем у командующего войсками на Красной площади.

А в МЮД мы со всем пионерским полком, одетым в защитные костюмы и летние армейские шлемы, торжественно прошли по Красной площади во главе всей Красной Пресни.

Двести один

В школе уже шли экзамены. Ребята ходили бледные и взволнованные. Особенно боялся маленький мариец Саликаев.

— Знаю все, понимаешь, а сказать не могу…

И он по ночам сидел над учебником отделенного командира… Многие знающие ребята «плавали» на экзаменах. В общем все прошло благополучно. Срезались только четыре человека. Полк получил двести новых боевых младших командиров, отделкомов и помкомвзводов.

— Мы пришли сюда из далеких глухих деревушек разных концов огромного Советского союза… — так начал свою речь в ответ на многочисленные приветствия представитель выпускаемых командиров, вчера еще курсант полкшколы, а сегодня молодой командир Симонов. И каждый из сидевших в зале вспомнил, как шел на призывную комиссию, как потом тарахтели колеса вагонов, увозя его в далекую Москву.

Много воспоминаний пронеслось перед молодыми командирами. Дни учебы и походов. Дни, когда одной тесной, спаянной семьей брали они баррикады знаний, делили радости и трудности походной жизни. Вставала перед глазами картина первого вручения оружия, простая и торжественная в своей простоте.

Сегодня — парад. Сегодня на огромном плацу, вдоль и поперек исхоженном курсантами, сегодня там гремел оркестр. И каждый из курсантов становился командиром.

Читал список начальник штаба. В ответ на каждую выкликаемую фамилию сильнее билось сердце под зеленой гимнастеркой.

Потом были речи, и в ряды младших командиров Красной армии влилось двести один человек. И все двести сидели сейчас в большом зале, слушали приветствия и горячо отвечали. Были из них лучшие, которых особенно отмечал командир полка и начальник школы. Но это были лучшие из лучших, и их первенство признавали все двести один. На груди у многих алел новенький значок за отличную стрельбу.

— Ни одна пуля у этих стрелков не пролетит мимо врага, — сказал командир полка.

Горячи были речи. Долго аплодировали любимому начальнику школы. Говорили и шефы — рабочие химики. А потом отвечали трое: сухощавый Симонов, крепко скроенный Миронов и маленький член ЦИКа Андрей Цыганков. Целые листы были исписаны у каждого. Даже ночью готовились ребята к столь сложным и ответственным речам. Было в этих листах все — начиная от мировой революции и кончая мелочами школьной жизни. Но говорили не по листам. Говорили немного и задушевно.