Краснодарские лета
Шрифт:
В тугих тисках семейной драмы!..
Поешь, Маринка, отдохни!
Ты, слава Богу, не у мамы!»
В 1992-1993 годах Марианна жила в городе Ипатово Ставропольского края, куда попала по распределению после окончания КГИК. Оттуда постоянно присылала нам стихи. У нас даже появилась такая шутка: «Две тысячи семидесятый год. Сообщение в новостях:
к столетию со дня рождения Марианны Панфиловой опубликована очередная, пятнадцатая тетрадь недавно найденных и ранее
Одно из них, написанное Марианной во время её «ипатовской ссылки»:
«Купать ребёнка и кормить собаку –
Не это ли простое ремесло?
И ведать жизнь, встречать судьбу без страха,
Когда она дождём стучит в стекло,
И заставляет вздрагивать, и плакать
Велит от невеличья своего…
Но спит ребёнок, и у ног собака –
И в этом – счастье. Только и всего…»
Прочитав это стихотворения, мы с Валерой поняли: Панфилова повзрослела… Юная наивная поэтесса становилась зрелым поэтом.
Мы дружили и постоянно общались с Марианной до моего отъезда в Москву в конце 1995 года. Поэтическое Королевство СИАМ без неё непредставимо. Она входила в мой самый ближний круг друзей и соратников – наравне с Вадимом Яковлевым, Валерой Симановичем, Шевкетом Каляком, Егором Кизимом, Валентиной Артюхиной, Женей Петропавловским, Юрой Вечерковым, Гайком Гарибяном. За прошедшие годы некоторых из нас жизнь друг с другом сильна развела. Но с Марианной мы и сегодня продолжаем дружить и встречаться при каждом моём приезде на Юг или её – в Москву, переписываемся (раньше на бумаге, теперь по интернету). У нас огромное количество общих воспоминаний и знакомых: Марианна всегда была и остаётся безмерно и неутомимо общительна.
Вот уже несколько лет Панфилова живёт в Геленджике.
«Стук пишущей машинки по утрам…
Мальчишки колют грецкие орехи.
Провинция – досадно слово нам.
И спящих гор опущенные веки…
Туда, где чайки, я иду на пляж.
Октябрь и я – в оранжевой футболке;
Шокирую почтеннейших мамаш
Башкой, остриженной до самой чёлки.
Вот фига фиолетово молчит…
Ах, фига называется инжиром?!..
И у акаций тоже грустный вид…
А облака
Я приехал к Марианне в гости в сентябре 2003 года. Был в отпуске в Краснодаре. На море к тому времени не был уже несколько лет: дела не пускали. В своём стихотворении за год до этого писал:
«Я не купался в море лет пять, а то и семь:
Я с чем-то был в раздоре – уже не помню, с чем;
Ушёл в чужие дали, скучать в родных устав –
Но знаю, что едва ли хоть в чём-то был неправ.
Марина, Марианна! Вот – море, вот – луна…
Налей же полстакана креплёного вина!
Марина, Марианна! Как быстро жизнь идёт!
Налей мне полстакана и сделай бутерброд!»
Приехал я из Краснодара поздно вечером на новый автовокзал. Взял такси и поехал на Тонкий мыс – там тогда жила Панфилова вместе с родителями и сыном, в большом частном доме на улице Пограничной, недалеко от моря. На улице Солнечной попросил водителя остановиться около ночного магазинчика, бросил в пакет бутылку «Анапы», хлеб и круг полукопчёной колбасы. Приехал на Пограничную, попросил гранёный стакан и потащил Марианну на ночной пляж. Искупался и протянул ей пакет:
– Марианна, сделай, как в моём стихотворении!
И Марина-Марианна налила мне полстакана дешёвого креплёного вина и сделала бутерброд. Поэзия и жизнь совпали, круг замкнулся.
В 2007 году Панфилова обзавелась скромной квартиркой в районе «Северный», рядом с федеральной трассой «Дон», в получасе ходьбы от пляжа. Но от дома открывается чудный вид на весь город и геленджикскую бухту. Марианна живёт у моря и пишет о море. Я ей очень завидую.
3. Макс
Поздней осенью 2001 года хоронили Максима М. Друзья и знакомые, как водится, звали его попросту Максом. Был он молодым, лет тридцати с небольшим, кандидатом наук, преподавал в КубГУ на филфаке, писал стихи, прозу, пьесы. Как и большинство филологов, считал себя талантливым литератором. В отличие от большинства, действительно был не лишён таланта. Вырос в обеспеченной семье, сызмальства приобрёл вкус к хорошим вещам, едва ли не первый в Краснодаре обзавёлся компьютером – ещё в конце восьмидесятых родители подарили.
Был неплохо образован, эрудирован – в постперестроечной манере. Цитировал восточных философов и культовых писателей: Борхеса, Кастанеду, Ричарда Баха, позже – всяких Коэльо и Мураками. Конечно, не забывал Хармса, Бродского, Пелевина и тому подобное. В столицы не рвался, но в Краснодаре держался самоуверенно. В кандидатской ничего интересного не сказал, но употребил множество учёных слов и сослался на кого нужно. Цену своей работе знал, так как был весьма неглуп, но – правила есть правила, и он по ним сыграл.