Красное море под красным небом
Шрифт:
Через толпу пробилась еще одна женщина-офицер, доставая из-под плаща письмо. Врач схватила его, скатала в плотную тонкую Трубку и просунула в разрез на горле женщины, мимо булькающей крови. Жеан не замечал, что у него отвисла челюсть.
Врач с проклятиями заколотила по груди пациентки, но женщина лежала обмякнув. Ее лицо потемнело, единственным движением оставался ток крови через трубку. Через несколько мгновений врач прекратила борьбу и, отдуваясь, села за столик Жеана и Локки, вытирая окровавленные руки о край плаща.
— Бесполезно, — сказала
— Да вы ее убили! — крикнул бармен. — У всех на глазах перерезали ей горло!
— Ее челюсти и горло свело так, словно они из железа, — вставая, гневно ответила врач. — Я предприняла единственное, что могло ее спасти!
— Но вы перерезали…
К стойке подошел старший офицер, которого Жеан заметил раньше, за ним еще несколько офицеров. Даже с другого конца зала Жеан видел у всех них под плащами и одеждой оружие.
— Джевуан, — сказал офицер, — вы сомневаетесь в компетентности ученой Алмальди?
— Нет, но вы же видели…
— Вы сомневаетесь в ее намерениях?
— Сэр, пожалуйста…
— Вы называете врача флота архонта, — безжалостно продолжал офицер, — нашу сестру-офицера, убийцей? При свидетелях?
Кровь так стремительно отхлынула от лица бармена, что Жеану захотелось заглянуть за прилавок: не стекла ли она туда?
— Нет, сэр, — торопливо сказал он. — Ничего подобного я не говорил. Приношу свои извинения.
— Не мне.
Бармен повернулся к Алмальди и откашлялся.
— Прошу прощения, ученая. — Он смотрел себе под ноги. — Я… я редко вижу столько крови. Я говорил по незнанию. Простите.
— Разумеется, — холодно ответила врач, сбрасывая плащ и, должно быть, впервые осознав, насколько он испачкан в крови. — А что пила эта женщина?
— Только темный эль, — сказал Жеан. — Темный веррарский соленый.
Его слова повергли толпу в ярость: большинство недавно пили тот же эль. Джевуан поднял руки и замахал: тише!
— Это хороший, чистый эль из бочки! Прежде чем его разливать и подавать, я сам попробовал! Я подал бы его родным внукам! — Он взял пустую кружку, показал толпе и доверху наполнил ее из бочки. — Вот что я предъявляю свидетелям! Это приличное заведение! И если случилось несчастье, мы здесь ни при чем!
Он в несколько глотков осушил кружку и опять показал толпе. Все продолжали переговариваться, но перестали гневно напирать на стойку.
— Возможно, у нее аллергия, — сказала Алмальди. — Болезненная реакция. Но если так, я ничего подобного никогда не видела. — Она повысила голос. — Кто еще плохо себя чувствует? Боль в шее? Затрудненное дыхание?
Моряки и офицеры переглядывались, качали головами. Жеан молча возблагодарил богов за то, что никто не заметил, что погубившее ее питье женщина взяла у него и Локки.
— А где ваш второй помощник? — крикнул Жеан Джевуану. — Элем обносили двое. А теперь тут только один.
Старший бармен посмотрел по сторонам, разглядывая толпу. Потом с испуганным лицом повернулся к помощнику.
— Небось шум до смерти напугал
Слова Жеана привели именно к тому, на что он рассчитывал: моряки и офицеры рассеялись в поисках исчезнувшего официанта. Вдали уже слышались свистки стражников. Хоть это и морской бар, скоро в нем будет полно констеблей. Жеан подтолкнул Локки и показал на дверь таверны, через которую уже вышли несколько посетителей, явно не желавших привлекать к себе внимание.
— Господа, — окликнула их ученая Алмальди, когда Локки и Жеан проходили мимо нее. Она вытерла стилет о свой уже испорченный плащ и протянула Локки. Он кивнул, беря нож.
— Ученая, — сказал он, — вы действовали превосходно.
— Однако без всякого прока, — ответила она, проводя окровавленными пальцами по волосам. — Я этого так не оставлю, кто-нибудь за это ответил.
«Мы, если еще задержимся», — подумал Жеан. Он очень сильно подозревал, что, если городская стража заберет их, их безопасности конец.
Жеану удалось наконец протолкаться к черному ходу, к тому времени как в зале разгорелись споры. Дверь открывалась в неосвещенный переулок, уходивший в обоих направлениях. Небо затянули тучи, закрыв луны, и Жеан, прежде чем сделать три шага в ночь, машинально достал топорик. Тренированный слух говорил ему, что городская стража в квартале к востоку от них и быстро приближается.
— Фрейальд, — сказал Локки, когда они вдвоем зашагали в темноте. — Ублюдок-официант. Эль предназначался нам — верно, как выстрел из самострела.
— Я тоже так считаю, — сказал Жеан. Он повел Локки через узкую улицу, мимо грубой каменной стены в тихий двор, который как будто примыкал к складам. Жеан присел за частично разбитым ящиком и глазами, привыкшими к темноте, разглядел у ближайшей бочки темную фигуру Локки.
— Плохо дело, — сказал Локки. — Хуже, чем мы думали. Какова вероятность того, что полдюжины городских стражников не знают, в каком баре им не опасно появляться? Какова вероятность того, что они явятся именно сюда?
— Или расстанутся с деньгами ради толпы людей архонта? Это было только прикрытие. Вероятно, они даже не знали, кого прикрывают.
— Но это значит, — прошептал Локки, — что тот, кто охотится на нас, может распоряжаться городской стражей.
— Значит, приоры, — сказал Жеан.
— Либо сами приоры, либо кто-то близкий к ним. Но почему?
За ними неожиданно послышался скрип кожи о камень; Локки и Жеан одновременно смолкли. Жеан успел повернуться и увидеть, как через стену перевалила большая темная фигура; удар металла о камни подсказал ему, что приземлился довольно тяжелый человек.
Одним гибким движением Жеан сорвал плащ, взмахнул им и, описав высокую дугу, набросил на верхнюю часть тела человека. Пока тот пытался высвободиться, Жеан подскочил и тупым концом топорика ударил противника по голове. Затем последовал удар в солнечное сплетение, и незваный гость согнулся вдвое. После этого детской забавой было, толкнув в спину, приложить человека лицом о стену.