Красное Зеркало. Легенда вулкана

Ватутин Денис

Вдруг я почувствовал, что автомат стал задираться кверху, словно кто-то тянул дуло за тонкую леску. Прицел остановился на черной фигуре, а мой указательный палец на курке напрягся. Я изо всех сил пытался сопротивляться – было ощущение, будто я борюсь в армрестлинг: чья-то невидимая сила пытается сделать то, чего я не хочу…

Я даже вспотел… Прицел остановился на уровне головы темного силуэта.

Я напряг все силы, пытаясь опустить автомат, но не мог. На секунду я вспомнил лицо покойного Йоргена, там, в Призрачной Крепости, когда нас гипнотизировали юварки… Но это… Это было сильнее…

Почти так же сильно, как воздействие воли Криса тогда, возле поезда… На секунду мне стало очень страшно… Курок подался на четверть миллиметра назад.

– Давай, не бойся, стреляй, Странный, – почти ласково прошелестел баритон Мастера Иллюзий.

– Ты что это творишь, дядя, – прошипел я сквозь стиснутые зубы. – Я опасный псих, я и выстрелить могу…

– Стреляй, не думай, – прошелестело у меня в ушах, будто Мастер шептал мне в наушник.

– Фиг тебе, шайтан марсианский, – натужно прохрипел я.

– Да не бойся ты, – с заботой в голосе сказал Мастер Иллюзий. – Мне же ничего не будет… Только не попади в Дасти: он уязвим для оружия, несмотря на то что полукровка…

Я попытался расслабить свой воспаленный разум, слегка прикрыв веки, начал выравнивать дыхание, как всегда при контакте с чужеродными силами глюков. Я попробовал представить себе звук журчащей воды – не вышло: в ушах пронесся какой-то противный скрежет. Фигура Мастера Иллюзий язвительно прищелкнула языком, и во мне полыхнула вспышка гнева. Мне послышался ехидный смешок, а палец на курке продолжал дрожать.

– Ну? – вопросительно произнесла фигура в балахоне. – Будешь стрелять, Странный?

Я молчал, продолжая противостояние. Не знаю, почему я не хотел стрелять… Наверное, потому что меня заставляли… Сомневаюсь, что из гуманизма.

Прицел зафиксировался на фигуре, и мышцы пальца свело – им так хотелось сжаться.

Я четко представил себе однообразный пейзаж пустыни, проплывающий в облаках пыли за окном поезда, в котором мы ехали, – это было единственное, что у меня получилось. Дуло автомата стало чуть заметно подниматься… И вдруг палец надавил на курок, я почувствовал неземное блаженство в руке и обиду: грянул одиночный выстрел. Куда ушла пуля, я так и не понял, а откуда-то с темного потолка, четко между рядами свечей, шлепнулась дохлая летучая мышь. Огоньки пламени на фитилях колыхнулись.

– А мне говорили, что ты меткий стрелок, – невозмутимо произнес Мастер Иллюзий. – Ладно, у тебя три попытки – давай еще раз…

– Да пошел ты. – Я почти шептал.

Ствол вновь вернулся в прежнее положение, а убрать руку с курка просто не было никакой возможности – она будто онемела, я почти ее не чувствовал.

Я продолжал представлять себе пустыню и фиолетовое небо с сиреневыми облаками… Ветер шумит… Мерно стучат колеса поезда… Убаюкивающе покачивается вагон… Тугие ярко-синие пучки света, словно провода, проносились мимо, слегка пульсируя, я почувствовал покалывание в руке. И как сквозь сон вновь гулко грохнул в каменной комнате выстрел, извергнув султанчик пламени и газа из ствола.

Я зажмурился и открыл глаза, только услышав тихий шлепок о каменный пол. Рядом с Мастером Иллюзий упал на камни тряпичный пестро-размалеванный клоун в клетчатом котелке и вытянутых ботинках с помпонами.

– Клоун –

это пятьдесят очков, – одобрительно кивнул черный балахон. – Но до приза пока недотягиваешь… А жаль… Парень ты талантливый…

Пока я напрягал мышцы, чтобы почувствовать затекшую руку, палец вновь предательски дрогнул и нажал на курок. Опять грохнуло из ствола, но я заметил краем глаза, что прицел смотрел вбок.

– Бинго!!! – закричал вдруг Мастер Иллюзий.

– Хорош уже! – ответил я, тяжело дыша. – Я не попал!

– А это? – раздался ехидный голос, и поднявшиеся вверх руки скинули капюшон балахона, и… Господи… На меня смотрел блестящий желтоватый костяной череп с пустыми глазницами и отвисшей нижней челюстью, а по центру его лба виднелось маленькое темное отверстие, на которое указывала рука в черной перчатке…

Я перевел дыхание, зажмурился и опустил автомат уже пришедшей в норму рукой.

– Ты это подделал, – единственное, что смог я сказать, с ужасом глядя на череп, крутящийся из стороны в сторону на костяной шее.

– Но согласись: эффектно вышло? – с некоторой гордостью произнес этот монстр, совершенно не шевеля челюстью.

– Шут ты балаганный, – процедил я холодно. – Зачем так делать?

– Просто я хотел тебе объяснить, что в этом пространственно-временном континууме гамма-квантовой частоты я могу влиять на любой процесс, понимаешь? Ты, конечно, молодец – здорово экранируешь, но дело не в том, что ты слабее, а я сильнее. Дело в том, что ты у меня в гостях, а не я у тебя.

– Я в гости не навязывался, – мрачно заметил я.

– Не навязывался, говоришь? – спросил череп с издевкой. – Может, не навязывался, а вот пришел. Сам пришел…

– Я пришел за девушкой, которую люблю. – На меня внезапно навалилась усталость.

– Садись, – сказал он мне, повелительно указав на круглую циновку возле карлика.

– Вы уж не сочтите меня за нетерпимого человека, сэр, – сказал я как можно вежливее, – но у меня сейчас разыгрался острый приступ ксенофобии [71] : видно, сказывается накопившаяся усталость и нервное истощение.

71

Ксенофобия – от греч. ксенос и фобос («чужой» и «страх») – страх или ненависть к кому-либо или чему-либо чужому, незнакомому, непривычному; восприятие чужого как непонятного, непостижимого, а поэтому опасного и враждебного.

– Ох, – слегка устало вздохнул Мастер Иллюзий. – Нервное истощение… Усталость… Ну да, понимаю… Я думал, что ты ничего не боишься.

– Я всем говорю, что в душе я – отчаянный трус.

– Да, а еще наглец в придачу, – проворчал череп, уставившись дырами глазниц на лысину карлика. – Не обижайся, Дасти, – он просто невоспитанный и немного недоразвитый…

Карлик посмотрел сперва на меня, затем на череп, улыбнулся черной щелью рта с редкими зубами и захлопал опухшими веками своих полуживотных глаз. Из его рта вырвалось что-то, напоминающее клекот грифа. Мелкими капельками полетела слюна…