Красные листья
Шрифт:
Спенсер нашел сувениры из Шотландии. Опять же картонные пакетики спичек, зажигалки, салфетки, причем использованные, с пятнами пива, разрисованные, исписанные словами на гэльском языке, словами, которых Спенсер не понимал. Был там и кусочек мыла из гостиницы «Постель плюс завтрак» в городке на острове Малл. Были там дешевые кольца, амальгированные фольгой, красные и белые ленты и лак для ногтей с надписью по-гэльски. Каждый предмет в отдельности, казалось, ничего не значил. Но вместе они образовывали целый кусок жизни Кристины, имеющий для нее большое значение.
Судя по всему, эти вещи
Шотландия и Фаренбрей.
Там была также примерно дюжина писем от ее бабушки. Они все были датированы несколькими годами ранее и написаны на старой антикварной пергаментной бумаге с инициалами в верхнем левом углу в старинном английском стиле: ЛМ. Спенсер прочитал одно.
«Дорогая Крисси, моя деточка, я так скучаю по тебе, мое золотко, я так бы хотела, чтобы ты приезжала почаще. Мы так редко видимся. Я знаю, что ты занята в колледже и на работе и это для тебя важно, я знаю, что ты не можешь приехать летом, но мне так хочется увидеть тебя. Приезжай, хотя бы ненадолго. Постарайся выбрать время. Я всегда тебе очень рада, несмотря ни на что. И это я пишу не просто так, я действительно так думаю, дорогая. Говорю тебе от чистого сердца. Я не откажусь от тебя ни при каких обстоятельствах. Я всей своей душой верю, что твоей вины во всем этом нет. Поэтому не надо меня пугаться, своей бабушки, которая тебя любит. Приезжай, если можешь, дорогая, и я сделаю все, чтобы тебе помочь».
Он прочитал еще одно письмо, написанное на пастельно-розовой почтовой бумаге с цветастыми буквами КМС.
«Кристина.
Почему ты возвращаешь мои письма? Почему ты не позволяешь мне поговорить с тобой? Что я такого сделала, что ты так на меня сердишься? Это я должна на тебя сердиться, даже быть разгневанной. Я пытаюсь найти с тобой контакт, а ты поворачиваешься ко мне спиной. Пожалуйста, дорогая, прошу тебя. Твой отец и не собирается идти к адвокату. Он просто сумасшедший. Это все пройдет, забудется, вот увидишь. Прости меня за то письмо, что он тебе написал. Я знаю, что он не думал так, как написал, вовсе не думал. Он тоже скучает по тебе, очень. И я тоже, Кристина, мы оба скучаем по тебе».
Письмо было подписано: «Мама».
КМС? Спенсера заинтересовало, что означает С.
Он начал быстро искать письмо от отца, но не смог найти.
Что еще?
Большой конверт, а в нем сложенный втрое лист, на котором было что-то написано, и документ на семи страницах. Вот этот первый лист Спенсера испугал. Он боялся его развернуть. Казалось, что могло его испугать — его, ветерана гонок за нарушителями на скоростной магистрали Лонг-Айленда в субботний вечер, его, видевшего изощренных убийц с топорами, ножами, совершавших страшные, кровавые преступления, его, выросшего в семье, где было одиннадцать
Они все нашли себе пары, а некоторые больше чем по разу. И он нашел себе единственную и потерял. Так рано…
Так чего же ему бояться? А он сидел здесь, в этой пустой комнате, и боялся открыть сложенный втрое лист, помещенный в конверт из плотной манильской бумаги. Спенсер решил начать с более толстого документа.
Заявление судье района Бруклин города Нью-Йорка в день 10 ноября 1993 года, написанное Кристиной Ким, проживающей по адресу: почтовое отделение ящик 2500, Хинман, Дартмут-колледж, Хановер, штат Нью-Хэмпшир, против Говарда Кима…
Ах вот оно что! Говард Ким. Она была замужем.
Замужем.
Замужем. И похоронена. Хм, еще не похоронена. Но Спенсеру следовало бы знать. Конечно, Ким была ее не настоящая фамилия. Он сразу тогда подумал, что она звучит странно… Не восточная даже. Малайская? Вьетнамская? Корейская? В общем, что-то вроде этого. Он быстро пролистал документ до конца, чтобы узнать ее девичью фамилию.
Синклер. Кристина Синклер.
Кэтрин Морган Синклер. Джон Генри Синклер. Теперь это приобрело смысл. Кристина Морган Синклер — так было сказано в заявлении о разводе.
Говард Ким. Наконец-то появилось еще одно имя, важное имя. На самом деле у Спенсера в руках оказалось гораздо больше, чем фамилия и имя. У него был адрес. Он был иным, чем указанный в документах Кристины в колледже. Говард, наверное, за эти годы уже успел переехать. Спенсер быстро просмотрел документ. Причина развода — фактическое отсутствие семьи, три года жизни раздельно… Без алиментов, детей нет…
Заявление о разводе написано в сентябре 1993 года, то есть за два месяца до смерти Кристины.
Может быть, ее убил Говард Ким? Может быть, он не хотел с ней разводиться?
Это же надо такое — замужем. Студентка колледжа — и замужем. Спенсер проверил даты. Говард и Кристина Ким поженились восьмого ноября 1988 года. Сколько же ей тогда было? Шестнадцать лет! Она еще училась в школе. Разве не требовалось разрешения родителей на брак в таком юном возрасте? Но даже если и было получено такое разрешение, то зачем, спрашивается, шестнадцатилетней девушке вообще выходить замуж? Господи, одни вопросы. И никаких ответов.
«Пока нет», — подумал Спенсер.
Говард — это как раз тот человек, с которым необходимо поговорить. И срочно.
Спенсера мучил вопрос: а близкие друзья знали, что она замужем? А Джим Шоу — он как будто вначале даже строил планы насчет женитьбы на Кристине, — он-то знал, что его девушка уже замужем, причем с шестнадцати лет?
Спенсер встал, собираясь идти, но затем снова сел. Оставался еще один лист, сложенный втрое.
Он подержал его в руке, глядя на него так, как смотрел тогда на черные ботинки, выглядывающие из-под снега. Спенсер подозревал, что, как только он развернет этот лист и прочтет, что там написано, все его хлипкие предположения о том, что смерть Кристины наступила в результате несчастного случая, исчезнут навсегда. И, несмотря на это, Спенсер все еще лелеял идиотскую надежду, что смерть эта — результат простого невезения, как если бы Кристина шла и ударилась о столб.