Красные лошади (сборник)

Погодин Радий Петрович

Валерка опять соскочил на пол.

Рэмка, а что я ей скажу?

Девчонки испугался! Да я ей хоть что скажу. Хочешь?

Я сам, ты всё испортишь.

Первым перед Катей предстал Рэмка. Он оглядел её исподлобья, сказал:

Стой! и поддал ногой кусок кирпичины, забил его в лунку под водосточной трубой.

Валерка вышел из-за его спины. От волнения он закатал рукава.

Катя попятилась.

Рэмка по привычке ухватил её за косу.

Стой, тебе сказано.

Валерка начал разговор:

Катька

Он хрюкнул от волнения, побагровел. Катька

Девочка подняла на него синие испуганные глаза, всхлипнула:

Я же вам ничего плохого и бросилась наутёк, оставив в Рэмкином кулаке белый шёлковый бант.

Это всё ты! прошипел Валерка, надвигаясь на товарища. Это ты её напугал. Отдавай сюда бант!..

На, подавись. Рэмка швырнул ему свой трофей.

* * *

Родители бывают разные. Одни отнесутся к потере банта спокойно, другие поднимут шум и гвалт на весь дом. Которые из них лучше, судить детям, когда дети вырастут.

Рэмка и Валерка сидели в ванной. А в комнате сидела Катина мама. Что она говорила Валеркиным родителям, мальчишки не слышали.

Лишь когда Катина мама уходила, до них отчётливо донеслась её фраза:

Имейте в виду, это всё улица. Вы ещё будете проливать горькие слёзы.

Валерка выкрутил лампочку в ванной. Он поступил осмотрительно, потому что в коридоре раздались шаги отца, затем послышался стук в дверь.

Валерий, открой.

Не могу, сказал Валерка, мы карточки печатаем.

Хорошо, сказал отец с многозначительной интонацией. Когда кончишь печатать, зайди ко мне.

Хорошо, откликнулся Валерка.

Рэмка молчал чего ж тут хорошего. И ещё не известно, в какую квартиру пошла Катина мама в свою или в Рэмкину.

Что будем делать? прошептал Валерка, наклоняясь к его уху.

Терпеть. Тебя первый раз дерут, что ли?

Да я не о том. Валерка сдержанно засопел. Я спрашиваю: что теперь с Катей делать? Теперь она к нам и близко не подойдёт. Давай знаешь что? Давай напишем ей письмо. Ты стихи умеешь сочинять?

Ещё чего? Тебе нужно, сам и сочиняй. Ты влюблённый.

Валерка покорно уселся на край ванны, закатил глаза и зашевелил губами.

Надо же, усмехнулся про себя Рэмка. Я бы ей написал, я бы сочинил: Повернись пять раз винтом, подавись своим бантом!

Рэмка засмеялся.

Валерка поёрзал на ванне.

Перестань, с мысли сбиваешь. Он ещё больше закатил глаза. Наконец сказал: Вот. Слушай.

Здравствуй, Катя! Шлём к тебе с приветом И с поклоном низким до земли. Мы тебя всё время звали Катька, А теперь вот Катериной назвали.

Валерка снова наклонился к Рэмкиному уху.

Это

только начало. Самое главное будет дальше.

Рэмка фыркнул.

Я ей так поклонюсь, что все банты растеряет. Сам можешь кланяться, а меня не припутывай! И вообще стихи твой барахло.

Ты и таких не можешь, обиделся Валерка. Я классик, что ли?

Не классик, так и не берись.

Валерка вспылил. Он вскочил с ванны и закричал:

Ты виноват, ты! Ты Катьку за косу схватил

Так, значит, прошипел Рэмка. Ну и ладно, ну и катись к своей Катерине и кланяйся ей в ножки!

Рэмка в сердцах хлопнул дверью и ушёл домой.

* * *

Рэмка дал себе слово ни за что не подходить к Валерке первым, не искать примирения, не здороваться даже. Ему казалось, будто отняли у него что-то важное и ценное и отдали другому.

Рэмка сидел на барабане с бронированным кабелем и старался отколупнуть кусочек изоляции. Электрики тянули кабель к исследовательскому институту, а может быть, к новой станции метро; может, к строительству кинотеатра с круговой панорамой. Куда никто из ребят толком не знал. Кабель был обвит толстой стальной лентой, а сверху покрыт смолой.

Проколупаю дырочку, тогда Валерка сам ко мне подойдёт и прощения попросит, думал Рэмка, хоть и знал отлично, что кабель не расковырять даже ножом.

Задумает мальчишка: Если увижу, как падает звезда, будет мне удача.

А звёзд на небе много. И вдруг одна задрожит, замигает и покатится вниз, прямо в мальчишкину шапку.

Нужно только очень хотеть.

Дружили они с первого класса, сказав за сараями клятву: Небо, земля и честь. Хук.

Последнее слово значило по-индейски, что сказано всё и к сказанному добавить нечего.

А слово любовь они до сего времени употребляли лишь применительно к котлетам, боксу и компоту.

Рэмка колупал смолу на бронированном кабеле, сосал пальцы, стёртые в кровь, и не видел, что его друг Валерка кружит около барабана.

Рэмка!

Молчание.

Рэмка, ты что, язык прикусил?

Молчание.

Рэмка, я знаю, что делать.

Ну и знай. Я с тобой разговаривать не хочу.

Но слово было сказано.

Валерка тотчас взобрался на барабан, обхватил Рэмку за плечи, пошлёпал по спине доброй ладошкой и зашептал на ухо:

Гипноз нужно

Ха-ха! Может быть, ты Кио из цирка позовёшь?

Не прикидывайся. Ты врождённый гипнотизёр. Глаза у тебя чёрные, уши оттопырены, губы тонкие, подбородок как кирпичина. Все приметы сходятся.

А у тебя нос кривой и брови разного цвета.

Валерка ещё раз шлёпнул товарища по спине.

Плевать на брови! Плевать на стихи. Стихи ерунда!

Валерка соскочил с барабана, выставил перед собой руку и поднял большой палец.

Смотри сюда Концентрируй волю