Красные нити
Шрифт:
— Не сомневаюсь, — ответил он.
Эпизод двадцатый. Обличия убийцы
СТАНИСЛАВ КОРНИЛОВ
Четверг, 28 января
Москва росла из-за горизонта, куда устремлялось прямое, как стрела шоссе. Столичные высотки медленно и неторопливо поднимались на фоне зимнего неба, напоминавшего по цвету залитую водой белую бумагу.
С унылого беспросветного небосвода привычно осыпался снег. Стас надавил ногой на педаль акселератора, его внедорожник ринулся вперёд, обгоняя
Ожил мобильный телефон, Корнилов взял трубку. Бросил взгляд на заднее зеркало, увидел спящую на заднем сидении Нику. Бедняжка совсем выбилась из сил, она ведь даже не отдохнула после всего пережитого ею.
— Да? — вполголоса произнес Стас в трубку.
— Стас, — голос Аспирина отдавал угрюмой тяжестью, — вы где?
— Подъезжаем к Москве, — настороженно ответил Стас. — А что?
Аспирин вздохнул в трубку.
— Что ты узнал от Сильвестра Гольшанского?
Стас вздохнул. За этот визит в «Чёрный дельфины» он больше узнал от Ники, чем Сильвестра.
— Если я правильно понял Сильвестра и Нику, за убийствами стоит какая-то женщина.
— Случайно не та, которую Ника встретила на той ферме? — с подозрением спросил генерал Савельев.
— Она самая.
— Чёрт… Гольшанский ответил, зачем ей убийства девочек?
— Ритуалы, — коротко ответил Стас. — Ничего нового.
— Ясно… Её имя он не назвал?
— Нет, — Стас задумчиво смотрел на разрастающийся над линией горизонта города. — И когда он попытался рассказать про неё…
Корнилов вкратце изложил Аспирину всё, что случилось с ним и Гольшанским во время разговора об это таинственной особе.
— Звучит жутко, — оценил Аспирин. — Есть мысли по этому поводу?
Стас вспомнил Амалию Марсову и то, что рассказывала Ника.
— Боюсь, товарищ генерал, что это у этого явления такая же природа, как… как у Ники.
— То есть необъяснимо? — слегка раздраженно спросил генерал.
— Так точно.
— Жаль. У нас новое убийство, Стас…
Стас шумно вздохнул, психологически он был готов услышать нечто подобное в ближайшее время, но не думал, что это случится так скоро. Но это было вопросом времени. Просто потому что, если Ника и её друзья сорвали одно убийство, «Сумеречный портной», сколь бы обличий он ещё не имел, обязательно попытается убить снова.
— Сколько жертв?
— Двое, — вздохнул Аспирин. — Подчерк тот же… Зеленые платье из вискозы, пуговицы на глазах, зашитые рты и…
— Красные нити, — закончил Стас.
— Да, верно, — нехотя и недовольно проговорил Аспирин.
— Какой адрес?
Генерал продиктовал ему адрес, где были найдены тела.
— Мы сейчас будем там, — пообещал Стас.
— Торопись, Стас, — ответил генерал. — Мы не сможем долго держать это в тайне. А как только все узнают, что посадили не того, что один из самых страшных убийц до сих пор на свободе… ты не представляешь, что здесь начнется! Давай…
Аспирин отключился.
— Очень даже представляю, товарищ генерал, — проговорил Стас в телефон
***
На месте преступления, они были через двадцать с лишним минут.
Портной убил в одном из столичных скверов, на окраине города.
Стас увидел красно-белые ленты, ограничивающие проход посторонних и стоящих перед ними полицейских, которые отгоняли жителей этого района.
Корнилов припарковал автомобиль на максимально доступной близости. Оглянулась на Нику, Лазовская молча вышла из автомобиля. Следом за ней выбрался Сеня, а за ним Стас.
— Граждане пожалуйста, сохраняйте спокойствие! — звучал предупреждающий голос одного из полицейских.
Но столпившиеся перед натянутыми, красно-белыми лентами люди успокаиваться категорически не желали.
— Что здесь случилось?! Почему нам ничего не говорят?! — требовательно кричала какая-то женщина средних лет.
— Мы имеем право знать! — вторила ей другая, постарше и с короткой стрижкой.
— Это полицейский беспредел! — заявил парень с длинными волосами и серьгой в ухе.
Услышав последнюю фразу, Стас почувствовал нарастающее раздражение.
Этот волосатый «борец за права», видимо, не имеет никакого представления о полицейском беспределе.
Вот когда дорожная полицая начнёт высаживать стекла в машинах и выволакивать водителей из машины, чтобы надеть на них наручники, попутно избивая дубинками, это будет беспредел.
Когда всякого рода неадекватных демонстрантов, большая часть из которых далеко не всегда понимает против чего они бастуют, будут беспощадно расстреливать из водометов и травматического оружия это будет беспредел. А пока что, российской полиции ещё очень далеко до мер, которые на официальном уровне применяют в правоохранительных органах «цивилизованных» стран.
За океаном, так вообще, любого, кто осмелился бы вот так орать на полицейского уже двадцать раз положили бы лицом в снег и надели наручники.
Втроем они подошли к ленте, Стас показал удостоверение и его, вместе с Никой и Сеней пропустили на огороженную территорию.
Полиция из местного ОВД уже была здесь. Эксперты-криминалисты, в белых комбинезонах, сосредоточенно фотографировали стоящее в глубине сквера кряжистое ветвистое дерево. Яркие сине-белые вспышки их фотоаппаратов мистическими сполохами сверкали из-за ветвей и стволов деревьев скверика.
Дерево, вокруг которого работали криминалисты и стояли другие полицейские, отличалось от других. И дело было не только в плотных густых росчерках красных линий, которыми были перечеркнуты его ветви. Дело было в самом виде этого дерева, в цвете его коры. Стасу она казалась куда темнее коры остальных деревьев. Словно совершенное подле него отвратительное жуткое зло впиталось корнями этого дерева и наполнило его изнутри. Даже студеный январский воздух, наполненный зимней свежестью, твердел и уплотнялся, пока Стас, Ника и Сеня шли к дереву с красными нитями. А возле самого дерева даже дышать становилось трудно.