Красные огурцы
Шрифт:
И он был уже близко от заветной двери корпуса, когда она распахнулась и на пороге возник командир взвода Николаич с бронежилетом в руках. Он заслонился рукой от солнца, огляделся, увидел Антона и помахал ему. «Обложили!» — успел подумать Антон, и тут милосердный обморок затуманил его сознание, согнул ноги и повалил на траву, на еле успевшего увернуться шмеля, который тут же принял окончательное решение — нет, здесь решительно невозможно работать, улетаю в пансионат «Железнодорожник»!
Всем падающим в обморок кажется, что они очнутся как минимум в нежных объятиях родных и близких, а как максимум —
— Давай, давай, боец, — командовал он, — приходим в себя, готовимся к съемкам!
Антона окружала толпа людей в костюмах, прямо перед ним маячила телекамера, рядом с которой стоял — кошмар продолжался! — президент России и нервно поглядывал на часы.
— Мы готовы! — отрапортовал Николаич, застегнув последний ремешок бронежилета поверх пижамы и поддерживая Антона в более или менее вертикальном положении.
— Работаем, Михаил Петрович, — произнес пресс-секретарь.
— Тишина! Камера! — воскликнул мужчина в кепке с логотипом Первого канала.
Президент сверился с бумажкой, приблизился к Антону, повернулся к камере и сказал:
— Такие люди, как Антон Опушкин, — это, не побоюсь громких слов, соль земли русской. Ветеран спецназа, участник трех боевых операций. Сегодня мы награждаем его орденом Героя России.
Пресс-секретарь поднес открытую бархатную коробку, президент достал из нее орден, приколол его на бронежилет и сжал кисть Антона в своей руке. От вспышек фотоаппаратов Антон сразу ослеп.
— И как говорится, не кипишуйте, попуститесь! — с улыбкой заключил президент, послышались аплодисменты, и пресс-секретарь по ту сторону камеры поднял большой палец.
Первое, что увидел Антон, когда пятна от вспышек перед глазами растаяли, был дедушка Коробкин, стоящий чуть поодаль и радостно хлопающий в ладоши.
— Галлюцинации! Все это галлюцинации! Хватит! Хватит! — тоскливо вскричал Антон.
— Да, друзья! Нет никаких врагов, все это галлюцинации! — подхватил находчивый президент.
Аплодисменты усилились, Президент еще несколько секунд покачал руку Антона в своей и замер с натянутой улыбкой.
— Стоп! Снято! — воскликнул мужчина в кепке.
Президент быстро зашагал к воротам, на ходу вынимая из кармана носовой платок и вытирая им свою руку. Половина людей в костюмах устремилась за ним.
Но в то время, пока все сумасшедшие обитатели клиники неврозов и условно нормальные их гости были взбудоражены визитом президента и толпились у ворот, Аслан не разделял всеобщего волнения. Он разволновался по другому поводу. Дело в том, что в толпе, ввалившейся в ворота клиники, была женщина, которая — Аслан точно это знал — не имела отношения ни к Администрации президента, ни к телевидению. По-хорошему говоря, ее вообще не должны были пускать, но, воспользовавшись кутерьмой, она пробралась на территорию, и, нимало не интересуясь исторической съемкой, принялась бороздить парк, кого-то явно выискивая. Даже
Он прятался за деревьями, перебегал из одного угла парка в другой, но каким-то чудом вдова в своих поисках, еще не видя жертвы, интуитивно сужала круги именно возле того места, где стоял и дрожал Аслан. Обежав парк по периметру, он снова оказался возле ворот, толпа уже рассасывалась. Антон покачивался с закрытыми глазами, плохо соображая, что происходит. Убедившись, что оторвался немного от леопардовой охотницы, Аслан подбежал к Антону и потряс его. Антон открыл глаза.
— Инженер! Дизайнер! — зашипел Аслан. — Она пришла! Анжелика эта пришла! Убери ее, клянусь!
— Я умер? — слабым голосом поинтересовался Антон.
— Нет еще! Но уже скоро. Сейчас Сусанна должна приехать. Если она увидит эту… Если они встретятся…
— Да как я ее уберу? — приходя в себя, спросил Антон.
Аслан хотел было веско ответить, но вдруг заметил подозрительное смятение в рядах выходящих из ворот. И действительно, против течения, расталкивая встречных, на территорию продиралась еще одна энергичная женщина — его жена. Аслан оглянулся, по дорожке к нему шла Анжелика, возбужденно махая рукой.
— Ааа! — закричал Аслан. — А! Нашла! Дизайнер! Антон! Жена идет! Все прощу! Долг прощу! Чемодан прощу! Только уведи, убери ту…
— Извините, уважаемый, у нас разговор, — сказал пресс-секретарь президента, неожиданно возникнув между двумя пациентами. Пара серьезных мужчин в черных костюмах, черных очках и проводками в ушах бесцеремонно оттеснила Аслана.
— Президент вам очень благодарен. — сказал пресс-секретарь, наклонившись к Антону. — Вы нам очень помогли. Что мы можем для вас сделать?
— А вы все можете? — как-то по-детски спросил Антон.
— Здесь в России — да. Если речь о других странах — попробуем.
— А если речь идет о Сомали?
— Сформулируйте поточнее.
Антон что-то тихо сказал пресс-секретарю и показал на неумолимо приближавшуюся Анжелику.
— Понял, — коротко ответил всемогущий пресс-секретарь и в свою очередь что-то быстро сказал своим помощникам с проводками в ушах.
Не прошло и трех секунд, как охранники уводили Анжелику за ворота, не без усилий преодолевая сопротивление целеустремленной вдовы. Аслан со слезами на глазах упал в объятия жены. Толпа людей в костюмах исчезла, парк снова был тих и пуст, и только мертвец Коробкин стоял на дорожке и улыбался.
48
Антон пришел в себя от того, что кто-то гладил его руку. Он открыл глаза — на краю кровати сидела Дуня. Он обвел взглядом палату на предмет наличия в ней призраков, президентов и прочих симптомов острого психоза. Кроме прялки, вокруг не было ничего подозрительного. На всякий случай Антон слегка надавил на глазное яблоко, Дуня, прялка, часы на стене — все раздвоилось, что являлось верным признаком подлинности объектов. Галлюцинации, как вычитал он когда-то, не раздваиваются. Осмелев, Антон объявил: