Красные орлы
Шрифт:
Ни о чем сейчас не хочется больше писать.
С утра ходил в Зырянское. Повидался с родней Павла Мамонтовича Тарских, с его братьями — Иваном, Макаром, Павлом, Петром, с его дядей — боевым стариком Корнилом Сергеевичем и другими. Все они коммунисты. Всех их арестовали и нещадно избили в ту памятную июльскую ночь восемнадцатого года. От них я узнал, что полк «Красных орлов», наступая на Шадринск, прошел неподалеку от нашей волости, и все родственники сумели повидаться
И в Зырянском услышал я немало трагических историй из времен хозяйничанья белых. В Бродокалмаке палачи расстреляли наших зырянских коммунистов: Егора Кондратьевича Пшеницына, Николая Тарских — единственного сына старушки Матрены Герасимовны, а также секретаря нашего волисполкома Михаила Алексеевича Будрина. Много перенес Федор Степанович Лобанов. Его белые захватили на дежурстве в волисполкоме. Избили до беспамятства, водили на расстрел, но потом почему-то передумали и прогнали «сквозь строй» своего отряда.
А Павлу Мамонтовичу удалось спастись прямо чудом. Он был схвачен вместе с другими. Когда арестованных выводили из села, его сразу же отделили от остальных и погнали в лес расстреливать. Но Павел Мамонтович не растерялся. Неожиданно, двумя руками наотмашь, ударил по зубам обоим конвоирам. Они повалились на землю и пока приходили в себя, Тарских был уже далеко. Лесами он пробрался к Катайскому и там вступил в формировавшийся тогда полк «Красных орлов».
Удалось скрыться от ареста и агроному — коммунисту товарищу Машталеру.
Зато семьи у всех коммунистов натерпелись горя и страху. Их обкладывали дополнительными налогами, обижали и оскорбляли на каждом шагу, постоянно грозили арестами, не пускали на сельские сходки, не однажды вне очереди заставляли мыть полы в сборнях, в волостном правлении…
После обеда в Борисовой состоялось большое собрание. Затянулось оно надолго. Однако время это не пропало зря. Обсуждали многие важные вопросы. Например, об общественной обработке земли, о сдаче хлеба, о лишении белогвардейских карателей земли.
Когда решали эти вопросы, выявились бедняки-активисты, которые горой стоят за власть Советов.
У меня к ним очень теплое чувство. Это прежде всего наш слепой сосед Филипп Иванович Заусаев, братья Козловы — Никита, Порфирий и Демид, Петр Власимович и Филипп Кузьмич Голиковы, Селиверст Яковлевич Бабкин.
Хорошо себя показали и многие середняки, в первую голову Кузьма Дмитриевич, Василий Николаевич, Михаил Кузьмич, Осип Емельянович. Все они, как и большинство в нашей деревне, Голиковы.
Собрания крестьян помогают работе наших молодых сельских Советов и волостного исполкома.
Да, чуть не забыл. С радостью встретил я своих учительниц. В Зырянском — Лидию Алексеевну Сапожникову, в Борисовой — Екатерину Яковлевну Могутину. Обе они — за власть трудящихся.
Лидия Алексеевна еще в 1918 году активно работала в волостном исполкоме, заведовала отделом
Екатерина Яковлевна и при колчаковщине не оставляла своего поста — вела уроки в борисовской школе. У белых тоже находилась на подозрении, так как они знали, что она сотрудничала с сельсоветом и с борисовскими большевиками.
Как приятно, что у меня на родине столько смелых, крепких людей, преданных революции и новой власти!
Вечерами встречаюсь с молодежью. Девушки у меня частенько выпытывают, не завел ли зазнобу в каком-нибудь городе или в армии. Этот вопрос, как мне показалось, особенно волнует Палашу, дочь Ивана Осиповича. Она — славная девушка. Многие наши парни на нее заглядываются.
Отношения у меня со всеми ровесниками хорошие Ходим, поем песни, играем.
Мама и бабушка обижаются, что мало бываю дома. Они, конечно, правы. Но как поступить? Весь день — в бегах, разговорах, работе, а вечером хочется погулять.
Ходил в Окатову, побывал в тамошнем сельском Совете, повидался с вырвавшимися из белогвардейских застенков коммунистами. Там тоже в июле 1918 года белая банда устроила налет. Были арестованы Фрол Васильевич Калистратов, Сергей Викулович Пшеницын, братья Дмитрий и Василий Зыряновы, Тимофей Дмитриевич Зырянов, Иван Карпович Пшеницын, Зыряновы Парамон Александрович и Моисей Алексеевич, Пшеницыны Максим Архипович и Федул Алексеевич. Последний был расстрелян белыми.
До сих пор не известна судьба С. В. Пшеницына. Гнали его в Сибирь с той же партией арестованных, в которой был и мой отец. Жену его Анну Васильевну бандиты избивали неоднократно. Первый раз прямо на площади. Ударами тяжелой плети насмерть засекли шестимесячную девочку, которую она держала на руках. Женщину терзали до того, что она потеряла сознание.
Впервые свиделся с другом отца Фрол ом Васильевичем Калистратовым. Видный мужчина, энергичный, смелый. От роду ему 37 лет. В партии с 1918 года. Фрол Васильевич был на русско-германском фронте. Дослужился до старшего унтер-офицера.
В последние дни земляки часто рассказывают мне о том, как Колчак загонял крестьян в свою армию. Мобилизации следовали одна за другой. Призывали всех служивших в старой армии и всю молодежь. Двое из моих сверстников и товарищей детства убиты в боях против Красной Армии. Жаль мне их, Митрофана Власимовича и Филиппа Кузьмича Голиковых. Погибли, что называется, не за понюшку табаку. Ну что было бедняку Митрофану или малоимущему середняку Филиппу до Колчака? Я их знаю с детства. Они наши соседи. Вместе росли, вместе играли…