Красные орлы
Шрифт:
От нас, от нашего поведения зависит, пойдет ли за Советами крестьянская сермяжная Сибирь.
Сегодня страдный день. С девяти утра до шести вечера — в сборне. До двенадцати проходило организационное собрание, на котором создали партийную ячейку из двадцати одного товарища. С половины первого началось большое общеволостное собрание. Его тема — „Что такое Советская власть и как она строится“.
С четырех до шести читал лекцию „Программа РКП (б)“.
На всех собраниях полно народу. Интерес
Устал и охрип за сегодняшний день. Но чувствую, что он прошел не зря.
Вечером на улице играл вместе с молодежью.
Думаю о работе здешней ячейки.
Рабочие и крестьяне привлекают меня своей преданностью революции и желанием проникнуть в тайны сложных политических вопросов. Но знания и силы их часто невелики. От этого им тяжело. Им нужна помощь и помощь. Они ждут ее от нас, членов РКП (б). Их надо учить и воспитывать, говорить о терниях, которые будут еще на пути.
Всей душой хочу пособить здешнему крестьянству. В этом мой высший долг.
Как ценят мужики прочувственное слово! Как прислушиваются к нему! Как отзываются на доброе к ним отношение!
Моя душа устремлена к ним. Помочь, чем могу, научить, — вот моя цель.
Целый вечер мы беседовали об отношении Советской власти к крестьянству. Брали тему и так и эдак. Мужики не стеснялись с вопросами. Но мы говорили на одном языке, хорошо понимали друг друга и пришли к одному решению — работать, напряженно работать на благо народа и Республики Советов.
Мне ясно: культурно-просветительная деятельность не может быть внепартийной. В этих мыслях убедила работа в Тугулыме. Вечером хочу написать на эту тему статью в „Красный набат“,
Сегодня долго беседовал с председателем волостного ревкома, рассказал ему все, что знаю о задачах ревкома. Кое-какие подробности, по его просьбе, записал на листке бумаги. Речь у нас зашла также об устройстве 31 августа концерта-митинга для делегатов созываемого волостного съезда Советов. Внес сорок рублей добровольного пожертвования на библиотеку. У некоторых крестьян чувствуется неприязнь к ячейке. Причина простая — не понимают ее цели и значения. Выходит, надо больше и глубже разъяснять. Два крестьянина спросили меня, что такое сельскохозяйственная коммуна. Вот ведь чем интересуются! Постарался ответить на их вопрос.
Хочется написать о Елизавете Петровне Ковригиной.
Она старше меня на два года. Но дело не только в возрасте. По-моему, она взрослее меня по взглядам. Видно, многому научила ее трудная, скудная жизнь.
Отец умер рано. Мать — просвирня, зарабатывает гроши тем, что печет просфоры для церкви.
Проучилась Лиза восемь лет, включая, видимо, и сельскую школу. Сейчас на селе — одна из самых грамотных, работает учительницей. Не откажешь Лизе и в уме, и в наблюдательности.
Сама рассказывала мне о расстрелах красноармейцев, которых белые захватили в июле восемнадцатого года на станции Тугулым, об огромных налогах на крестьянство, о том, как пьянствовали и развратничали офицеры. А полы в церквах прославляли Колчака и молились о ниспослании ему победы.
Едва прогнали белых, Лиза стала добровольно помогать во всем волостному ревкому. Она редко когда смеется. Едва улыбнется и снова сдержанная, даже суровая. Однажды я прямо спросил ее:
— Почему вы не замужем?
— Не до того, — коротко ответила Лиза. И больше ни слова.
Эта ее строгость, серьезное выражение лица и серо-зеленых глаз удерживают собеседника на определенном расстоянии.
Лицо не из красивых, но чистое, черты правильные. Волосы пострижены коротко, почти как у парня. Фигура тонкая, гибкая.
С одной стороны, Лиза вроде бы привлекает к себе, а с другой — как бы отдаляет. Не пойму: нравится она мне или нет.
И все-таки, должно быть, нравится.
Прошел еще один день.
Было собрание членов волостной избирательной комиссии. Утвердили списки, наметили районы. Старались все предусмотреть, чтобы добиться успеха в работе.
Завтра в девять часов утра по всей волости выборы членов районных Советов. Великий день, великая работа! Как хорошо находиться в самом ее водовороте.
Завтра же, кроме того, партийное собрание, потом — лекция, потом — собрание культурников. Буду проводить мысль о том, что культпросветработа должна быть глубоко партийной. Без этого она не даст тех результатов, на которые мы рассчитываем. Партийность — основа всей и всякой нашей работы.
Яша Горбунов, вернувшись из поездок по деревням Тугулымской волости, с удовольствием рассказывает о революционно-сознательном настроении крестьянства. На собраниях, которые он проводил, высказывались многие.
Проверили списки избирателей по всем 19 селениям волости. Кулаков немного — несколько десятков человек. Но есть бежавшие от Советской власти. Ревкомы лишили их права участия в выборах. Правильно поступили.
Четыре часа дня. Быстро собираемся и едем с Яшей в Успенскую волость. Потом допишу.
11 часов вечера. Наверстываю то, о чем не писал в последние дни.
Пятницу провел в Тюмени. Ездил в политотдел за деньгами. Вместе с Яшей Горбуновым выкупили у тугулымского портного новые кожаные „комиссарские“ тужурки и не осталось ни копейки. Впрочем, нас с Яковом это не особенно беспокоило.
После деревни как-то тесно в политотделе. В тот же вечер сел в поезд и в час ночи был в Тугулыме.
Каждый день встречаемся с Елизаветой Петровной. Я ее сейчас называю Лизой. Но остались на „вы“, отношения прежние.