Красные пианисты
Шрифт:
В кругу этих людей он познакомился с Либертас Хаас-Хейе. Все они довольно часто собирались и спорили до хрипоты, обсуждая работы Маркса.
— Если бы я встретил вас на улице и кто-нибудь мне сказал, что вы интересуетесь политикой, я бы ни за что не поверил, — сказал Харро Либертас вскоре после того, как они познакомились.
— Почему? — Пытливый взгляд серо-зеленых глаз девушки был чуть притушен длинными ресницами.
— Вы слишком красивы, — не удержался Харро.
— Это большой порок?
—
— Чему? — спросила Либертас.
— Тому, что мы можем идти вместе, рука об руку…
Либертас получила хорошее образование в Германии и Швейцарии. Некоторое время она жила в Англии, в совершенстве владела английским.
В 1933 году, когда ей исполнилось двадцать лет, она стала ассистенткой по прессе в берлинском филиале американской кинокомпании «Метро-Голдвин-Мейер». Выступала по вопросам искусства в крупных немецких изданиях, писала для эссенской газеты «Националь Цайтунг».
— Послушайте, Либертас, а мы ведь с вами одно яблоко. — Харро и девушка как-то шли вечером после встречи у Шумахеров вдоль Ландверканала. Вода пахла снегом. Над шпилем берлинской ратуши висел острый серп луны.
— Яблоко из райского сада? — Либертас повернула лицо к Харро и мило улыбнулась.
— Есть индийская легенда. Она гласит, что человек — это половинка яблока. Если одна половинка найдет свою вторую половинку — это счастье.
— Вы находите, что это случилось?
Теперь уже и Харро стоял лицом к ней.
— Да, Либертас. Это случилось. — Он чуть нагнулся, чтобы согреть своими губами ее прохладные мягкие губы.
Они поженились в тридцать шестом году, и, казалось, не было людей счастливее их в браке, если бы…
Если бы не постоянная опасность, которой подвергался Харро, а с ним и Либертас, от которой у Харро никогда не было секретов.
Машина, которую вел Шульце-Бойзен, въехала в пригород Ростока. Здесь предстояла небольшая остановка. По служебным делам Харро должен был заехать к Эрнсту Хейнкелю, авиаконструктору и владельцу гигантской авиакомпании. Головной завод Хейнкеля «Мариине» находился в Ростоке, на берегу залива Варнов.
Неподалеку от «Нептунверфта» — судостроительного завода — располагалась бензозаправочная станция.
Не успел Харро остановить машину, как из застекленной конторки выскочил сам владелец — немолодой уже немец, которого Харро называл просто по имени — Бернгард.
— Снова в наши края? — приветствовал он знакомого офицера.
— Хотим с женой немного позагорать.
— Здравствуйте, фрау Бойзен, — поздоровался владелец бензоколонки с Либертас.
— Здравствуйте, господин Келлерман.
— А где твой парнишка? — спросил Харро.
У Келлермана в помощниках ходил молодой
— Карла призвали в вермахт.
— Ничего не поделаешь. Война.
— Как вы думаете, война с Россией продлится долго?
— Наш фюрер еще ни с кем долго не воевал. Ты же знаешь, Бернгард, что удары вермахта подобны удару молнии.
— И все-таки Россия такая большая страна, — вздохнул Келлерман.
— Ты заправил?
— Яволь.
— Я должен торопиться, Бернгард. Мне предстоит еще повидаться со стариком Эрнстом.
— С господином Хейнкелем?
— С кем же еще?
Город и завод «Мариине» разделял район дачных построек. Они тянулись по левую сторону от дороги. Справа, вдоль залива Варнов, территория принадлежала судостроительному заводу.
Слева небольшие дачные домики утопали в зелени яблоневых садов. Урожай обещал быть обильным — наливающиеся плоды буквально усеивали зеленые ветки.
У проходной «Мариине» Шульце-Бойзен притормозил. Из полосатой будки вышел вахман и направился к машине.
Харро отметил, что рядом с полосатой будкой стояла бетонная тумба, похожая на афишную. Вверху, на уровне человеческих глаз, по окружности были сделаны узкие прорези. Тумба была полой. Внутрь можно было проникнуть через бетонную дверь. Она начиналась не от земли, а сантиметров на тридцать — сорок выше. Отличное индивидуальное бомбоубежище! В случае воздушного налета охрана завода, вахманы, не покидая своих постов, схоронятся в таких бетонных тумбах-убежищах. Прямое попадание в тумбу диаметром в один метр, прикрытую сверху бетонной «шляпой», сделанной на конус, практически почти исключалось. Если же бомба упадет рядом, даже в непосредственной близости, тумбу только опрокинет.
— Я — Шульце-Бойзен, — сказал Харро вахману и протянул ему свое служебное удостоверение.
Охрана завода уже была предупреждена. Вахман сделал знак своему напарнику, и тот открыл шлагбаум.
Шульце-Бойзен въехал на территорию завода и повел машину по центральной магистрали. Слева остался цех № 36, справа — инструментальный и деревообделочные цеха.
Конструкторское бюро — большое четырехэтажное здание — находилось справа по ходу движения автомобиля. Перед бюро разбили яблоневый сад.
Харро остановил машину и открыл дверцу со стороны Либертас.
Вместе они направились по бетонной дорожке вдоль фруктовых деревьев к зданию.
Секретарша Хейнкеля Мария Хуперт тоже была предупреждена.
— Как доехали?
— Спасибо, хорошо.
— Хозяин ждет вас.
— Мария, я оставляю на ваше попечение Либертас. У вас, у женщин, всегда ведь найдется о чем поговорить в течение получаса. Не правда ли?
— Не беспокойтесь, мы найдем о чем поговорить.