Красные пианисты
Шрифт:
Немецкий генеральный штаб сначала не придал особого значения фланговым ударам советских армий, но сила их оказалась такова, что весь центральный фронт покатился на запад, оставляя в заснеженных полях под Москвой тысячи грузовиков, танков, орудий.
13 декабря Московское радио передало сообщение о провале немецкого наступления на Москву. Торжественный голос московского диктора возвещал, что враг бежит по всему фронту.
— Я всегда знал, что так будет, — сказал Шандор.
Радо и Лена, сидевшие у радиоприемника, обнялись.
В комнате было
— Знаешь, о чем я сейчас подумал? — спросил Шандор. — Я вспомнил нашу первую встречу…
В двадцать первом году Радо приехал в Германию из Советской России.
В Германии Шандор Радо сразу же включается в политическую борьбу. Немецкие коммунисты встретив ли его, приехавшего из Страны Советов, тепло. Ему безгранично доверяют. Он сразу стал своим человеком в ЦК Германской компартии. Именно здесь он и познакомился с Леной.
Когда он зашел в отдел пропаганды и агитации отдела ЦК и увидел молоденькую хрупкую девушку, то принял ее за курьера.
Девушка, узнав, кто он и откуда, забросала его вопросами. Оказывается, она вовсе не курьер, а секретарь отдела пропаганды и агитации ЦК и за ее хрупкими плечами уже немалый опыт революционной борьбы. Она дважды тоже была в Советской России. Первый раз еще в восемнадцатом году, когда работала секретаршей в только что организованном в Берлине советском посольстве.
Брестские переговоры были сорваны. Правительство Германии выслало советских дипломатов. Лена уехала вместе с ними. Потом она вернулась. Ее место в Германии, в рядах Германской компартии.
Лена проводила большевистскую агитацию среди русских военнопленных, которые находились в немецких лагерях и ждали отправки на родину. Она выдавала себя за жену военнопленного Пахомова и таким образом проникала в лагерь.
Немецкие власти вначале медлили с отправкой военнопленных в Россию, но тайные осведомители полиции стали все чаще докладывать начальству, что в Германии накапливается горючий материал, что пленные под влиянием неизвестных лиц быстро большевизируются, а это грозит тем, что они сольются с революционно настроенными немецкими рабочими, и чем все это закончится, предсказать невозможно. Было принято срочное решение — немедленно выслать всех русских в Россию.
Лена тоже попала в их число как «жена военнопленного».
Пароход их прибыл в Петроград, когда начался кронштадтский мятеж. На причале стоял человек в военной шинели, перетянутой портупеей. Он обратился к сошедшим на берег с краткой речью, которая заканчивалась словами:
— Если есть среди вас большевики или те, кто сочувствует им и желает принять участие в подавлении кронштадтского контрреволюционного мятежа, тот может получить оружие.
Лена не задумываясь стала в очередь, взяла винтовку и пошла вместе с красногвардейцами по льду Финского залива на штурм кронштадтских бастионов…
Выйдя тогда из здания ЦК вечером вместе с Леной, Шандор предложил ей погулять. Они говорили и не могли наговориться. Чем больше слушал Радо, тем большее
Шандор рассказал Лене, что видел Ленина, разговаривал с ним. Радо был послан на конгресс III Интернационала, который проходил в Москве в двадцать первом году. И там он встретился с Лениным…
— Ленин сидел на ступеньках, ведущих на сцену, и что-то быстро писал. Время от времени он поднимал голову от блокнота и с любопытством поглядывал на выступающих.
Потом он взял слово. Он произнес свою речь сначала на русском, потом на немецком, английском и французском языках — ведь в зале сидело много немцев, англичан, французов…
Но, оказывается, Лена тоже видела Ленина. Больше того, в восемнадцатом году она привезла немецким коммунистам послание от вождя революции.
— Нет, мы определенно родились под одной звездой! — воскликнул удивленный Радо.
Они бродили тогда по пустынным берлинским улицам всю ночь.
Рассвет уже занимался над серыми громадами домов. Светлела вода в Шпрее и в каналах. Пошел трамвай, заработала подземка. Появились на улицах первые прохожие.
— Лена, а твои родители не будут волноваться? — забеспокоился Радо.
— Нет, они привыкли. Мне часто приходится дежурить в ЦК по ночам.
— Я провожу тебя.
Лена жила в рабочем районе, на окраине. Серые многоэтажные дома с узкими, напоминающими колодцы дворами были похожи, как близнецы. И небо в этом районе было серым от низко стлавшегося дыма заводских труб.
Возле одного из таких домов Лена остановилась. Протянула руку.
Шандор в руке ощутил ее тонкие холодные пальцы и поднес к губам, чтобы согреть их своим дыханием.
— До вечера, — сказала Лена.
— До вечера.
Когда они ехали из центра сюда, поезд подземки был почти пустым. Сейчас же и трамваи и подземка заполнены разным людом, спешившим на работу. Хотя предстоял долгий обратный путь в город, Шандору не хотелось оказаться сейчас в этой толчее. Ему надо было побыть одному. Он отправился пешком. Несмотря на бессонную ночь, голова была ясной и хорошо думалось. Он то и дело возвращался к разговорам с Леной. С радостью подумал, что сейчас он придет домой, поспит несколько часов, а вечером снова увидит Лену…
Об освобождении Ростова и о контрнаступлении Красной Армии под Москвой писали все швейцарские газеты. Вечерами Шандор и Лена слушали Москву, Лондон и другие радиостанции.
20 января 1942 года по английскому радио выступил генерал де Голль. Шандор попросил Лену застенографировать его выступление. Он собирался показать его Зальтеру и Лонгу — своим помощникам-французам, — если они почему-то не услышат выступление де Голля.
Слышимость была очень хорошей, и создавалось впечатление, что генерал де Голль говорит своим четким с картавинкой голосом прямо в их комнате: