Красные шипы
Шрифт:
Хорошо. Теперь мне страшно.
Вычеркни это. Мой режим выживания включается на полную мощность, как тогда, когда прошлой ночью за мной следил тот фургон.
Никто не станет говорить об убийствах и преступлениях посреди темного леса, если только у него на уме не насилие.
Мои колени ударяются друг о друга, и мое горло сжимается, прежде чем я задыхаюсь:
– Почему ты все это мне рассказываешь?
– Чтобы поднять тебе настроение.
– Зачем?
Он использует свою хватку на моем локте, чтобы притянуть меня ближе.
Показалась ли мне привлекательной разница в массе тела в моем доме? Как я могла, зная, что он мог использовать это, чтобы стереть меня?
Горячий тенор его голоса вибрирует от его дыхания на раковине моего уха.
– Беги, Цундэрэ.
– Б.. Бежать?
– Да. Он отпускает меня.
– Я выиграл пари и хочу, чтобы ты бежала.
– Зачем?
– А ты как думаешь?
Несмотря на темноту, окутывающую нас со всех сторон, я вижу мерцающий свет в его тропических глазах.
Теперь они кажутся затравленным островом, который вот-вот заманит меня к своим берегам и не даст мне выбраться.
– Чтобы ты мог преследовать меня.
Хриплый звук вырывается из моего горла, и что-то странное вспыхивает в моей груди.
Что-то, чего я не хочу испытывать.
Я смотрю на Себастьяна и замираю от того, насколько он близко, как будто он собирается попробовать мои слова на вкус и вдохнуть мой воздух. То есть, если он уже не является таковым.
– Я не играю.
– Мой голос слаб, едва слышен в оглушительных последствиях его заявления.
– Кто сказал, что у тебя есть выбор? Или ты играешь, или я оставляю тебя здесь. Дорога примерно в двадцати минутах ходьбы, так что ты найдешь свой путь... в конце концов.
Я стучу кулаком ему в грудь.
– Ты не можешь этого сделать.
– Почему бы и нет, когда ты та, кто отказывается от пари, которое ты проиграла?
– Но почему? Зачем тебе это делать?
– Потому что это весело, и, учитывая, как у тебя перехватило дыхание при мысли о том, что тебя преследуют, я уверен, тебе это тоже понравится, малышка.
Боже. Неужели он настолько настроен на язык моего тела? Что ж, думаю, я тоже сосредоточена на нем, но в данный момент его лицо - чистый лист. Я ничего не могу разглядеть за тенями, разбросанными по нему.
– Почему ты не выбрал кого-то другого, кто готов играть в твои сумашедшие игры?
Меня встречает тишина, и я почти вижу, как кривятся его губы.
– Это должна быть ты.
– Мы не знаем друг друга.
– Я доказал, что знаю тебя, Цундэрэ, и это даже разозлило тебя.
– Но...
– Я замолкаю, когда он поднимает руку, косвенно заставляя меня замолчать.
– Время пробежаться по лесу. Если я поймаю тебя, я выиграю еще одно пари. Если тебе удастся вернуться к машине первой, ты выиграешь. Я собираюсь дать тебе фору... Десять, девять, восемь...
Я отступаю назад, мое сердце колотится от усиливающегося блеска в его глазах. Я
– Семь... шесть...
Я подумываю о том, чтобы проскочить мимо него и попытаться найти дорогу обратно к машине, но он стоит там, как Мрачный Жнец, тусклый свет отбрасывает зловещую, ужасающую тень на его лицо.
Моя нога зацепляется за небольшой камень, когда я поворачиваюсь и делаю, как он говорит.
Я бегу.
Глубокий тенор его голоса эхом повторяет за мной:
– Пять... четыре...
Если это возможно, мое сердце колотится быстрее, когда я исчезаю между деревьями. Я понятия не имею, куда, черт возьми, я бегу, или, может быть, у него здесь прячутся какие-то головорезы, которые ждут, чтобы изнасиловать меня.
Неверная мысль, Наоми. Очень неправильно.
Я и так в ужасе до смерти. Добавление этих зловещих сценариев ничуть не помогает.
Голос Себастьяна затихает, затем исчезает, что должно означать, что я достаточно далеко.
Я прячусь за деревом, чтобы отдышаться. Если я вернусь к машине, я смогу покончить со всем этим. Проблема в том, что я зашла слишком глубоко в лес и сделала несколько поворотов, так что понятия не имею, как найти дорогу обратно.
Позади меня раздается шипящий звук, и я, ни о чем не думая, врываюсь в очередной спринт. Моя толстовка прилипает к коже от пота, а ноги дрожат, и я бы хотела, чтобы это было только из-за усталости или страха. Я действительно хотела бы, чтобы не было этого болезненного чувства, сжимающего костяшки пальцев вокруг моего дрожащего сердца.
Чувство, так близкое к... возбуждению.
Я должна думать о возможности других хищников, скрывающихся в лесу — будь то в человеческом или зверином обличье. Мне должно быть противно от того, что в глубине души что-то внутри меня, кажется, освободилось.
Но ни одна из этих эмоций не поднимается на поверхность. Ни одно из них не обладает такой силой, как бурлящее в моих венах.
Я ускоряюсь, но стараюсь ступать как можно тише из-за хруста листьев и гальки.
Как будто часть меня сбросила свои оковы, и я отпускаю все на волю. Ослепляющая волна адреналина напрягает мои мышцы, и я бегу так быстро, что ветви начинают расплываться перед моим взором. Или, может быть, это из-за пота, стекающего по моему лбу.
Чувство, когда тебя преследуют в кромешной тьме без всякой надежды найти выход, это... странно. С одной стороны, это волнующе - иметь возможность убежать.
С другой стороны, мысль о том, что меня поймают, совершенно ужасает, но... у меня тоже перехватывает дыхание.
Или, может быть, это более чем захватывающе, в зависимости от того, что происходит потом. Я делаю крюк и останавливаюсь, когда вижу белый свет. Фары автомобиля.
Мой темп ускоряется, и я продираюсь сквозь ветви, сжимая кулаки. Свет становится ближе с каждым шагом, пока я не начинаю торжествующе улыбаться.