Красные тюльпаны
Шрифт:
— Командир, — окликнул Чувашов, наблюдавший за Баутиным, — ты скомандуй, чтоб по крайней избе стеганули, там фрицев более всего.
Баутин поднял руку:
— По крайней избе слева, огонь!
Первые три мины разорвались в стороне, с недолетом или перелетом. Наконец четвертая мина накрыла цель, полыхнул огонь, дымом заволокло крышу.
Гитлеровцы выбегали на улицу, метались около машин, некоторые открыли беспорядочную стрельбу.
— Аверкин, огонь! — крикнул Баутин пулеметчикам.
Бодро застучал пулемет,
Фашисты еще не успели опомниться, как Баутин поднял партизан в атаку.
— Взвод, за мной! Вперед!
С криком «Ура!» партизаны бросились в деревню. Чувашов поднялся из своей ячейки и тоже побежал следом за партизанами.
Миномет смолк. А через несколько минут прекратилась автоматная и винтовочная стрельба.
Ни одному карателю не удалось уйти живым из Холопово.
Партизаны торопливо собирали трофейное оружие. Баутин первым заметил сгорбленную фигуру деда Чувашова, стоявшего около крайней избы, у которой взрывом мины снесло угол и часть кровли.
Дед как-то странно прижимал к животу правую руку, его пошатывало.
Баутин подбежал к нему и, увидев кровь на пальцах, спросил:
— Ранило, что ли?
— Да так, пустяки, — поморщился дед. — Два пальца царапнуло.
Подошли остальные партизаны: Саша Семенов рванул индивидуальный пакет, туго забинтовал руку Чувашову и утешительно сказал:
— Бывает, папаша, похуже. А это до свадьбы заживет.
— Заживет, — согласился дед, вытирая левой ладонью слезы со щек.
— Болит небось? — посочувствовал Баутин.
— Терпимо, — дед наклонил голову.
— А чего же плачешь тогда?
— Жалко избушку. Крепко угол-то снесли ребята.
— Постой, дед. Это что же, твоя хата, что ли?
— Моя, милый. И внучкина.
— Дела, — смущенно произнес Баутин. — Ты предупредил бы сперва…
— Нельзя. Ни в коем разе нельзя было, командир.
Ветерок шевелил лохматые седые волосы деда, а он стоял около своего дома и не ощущал холода.
— Ты чего без шапки, папаша? — спросил Саша Семенов.
— Видать, потерял второпях, когда за вами бежал.
Семенов снял с себя ушанку с красной ленточкой, надел на голову деда.
— А сам-то как же?
— Обойдусь, — улыбнулся Саша Семенов. — Мы к холоду привычные. А вот тебе простужаться не следует.
На базу, к истоку реки Вопец, партизаны возвратились к ночи.
Андрюхин выслушал доклад Баутина об удачно проведенном налете и уничтожении группы карателей. УзнаВ, что ранен дед Чувашов, распорядился немедленно направить его к фельдшеру Белову.
Баутин сам проводил Чувашова в землянку санчасти, вызвал Шуру.
— Раненого привел, перевяжи, Шурочка.
Девушка тут же вышла из-за брезентовой ширмы, удивленно взглянула
Дед поднялся, обнял ее, ткнулся бородой в плечо.
— Внученька, золотце ты мое. Да как же так? Ты ли это?
— Я, дедушка, я, — сдерживая слезы, проговорила Шура.
Она снова усадила деда на скамейку, открыла жестяную банку, вынула бинты, йод. Быстро и ловко обработала и перевязала ему руку.
— Не очень болит? — спросила она.
— Заживет. Ты лучше расскажи, как тут живешь-то?
— Хорошо, дедушка. Люди-то какие здесь хорошие.
— Лицом ты вроде похудела. Не устаешь?
— За работой некогда и уставать, — улыбнулась Шура. — Раненые есть, а за ними все время уход нужен.
— Ну, значит, при деле находишься. Хорошо. А где тот паренек, что к нам приходил, его, кажется, Петром звали?
— Петром, дедушка. Да, да, Петром… Только он далеко сейчас от нас. Ушел на задание. Далеко. Не скоро вернется, — с трудом выговорила Шура и, закусив губу, отвернулась, торопливо стала прибирать на столе.
Баутин, слыша весь этот разговор, молча стоял в дверях, пораженный неожиданной встречей Шуры со своим дедом. Осторожно пятясь, он открыл дверь и незаметно вышел из землянки.
Клятва вадинцев
Уничтожение карательного отряда в деревне Холопово было как бы небольшим штрихом к боевым действиям щорсовцев. Помимо этого в начале зимы сорок второго года они разгромили немецкие гарнизоны в деревнях Доброселье и Дроновка. Выполняли и другие задания.
В то время в Батуринском, Холм-Жарковском, Ярцевском и Сафоновском районах действовали несколько партизанских бригад, которые именовались вадинскими. Отряд имени Щорса с приходом в батуринские леса влился во 2-ю Вадинскую бригаду, которой командовал старший лейтенант Федор Стороженко. Комиссаром бригады был Верещагин, а начальником штаба — Непомнящий.
Для руководства всеми отрядами был создан Вадинский оперативный центр, который координировал боевые действия партизанских бригад. Возглавлял его генерал-майор Иовлев.
Партизаны имели регулярную связь с командованием фронта и с Центральным штабом партизанского движения в Москве.
У вадинцев западнее деревень Леоново и Залазна имелся свой аэродром, на котором они принимали самолеты с Большой земли. Партизанам доставлялось оружие, боеприпасы, медикаменты и свежие газеты, обратными рейсами на самолетах вывозили тяжело раненных бойцов.
Еще в начале ноября сорок второго года на партизанском аэродроме приземлился самолет, с которым прибыли заместитель председателя Смоленского облисполкома, депутат Верховного Совета СССР Федор Романович Васильев, секретарь Смоленского обкома партии Захар Филиппович Слайковский и секретарь областного комитета комсомола Андрей Фроленков.