Красный кадиллак желаний
Шрифт:
Я поставила около себя стол с коробкой игрушек, и сама забралась на него, чтобы достать до люстры. Но мне не удалось, поэтому, как и в тот раз мне надо ставить стул сверху. Тогда меня подхватил он, значит, сейчас мне нужно быть осторожнее. Я забралась и у меня почти получилось, но отвлеклась на шум позади себя, не рассчитала шаг и потеряла равновесие. Уже представляла, как больно я ударюсь и задавалась вопросом, как же смогу петь в таком состоянии, но почувствовала крепкие мужские руки, подхватившие меня в полете:
– Эйран?!..
Глава 2
–
Я обнимала его за шею, все еще находясь на руках. Да, я обижена и мне было вчера очень больно, но я его люблю. Не хотелось вообще выпускать его из объятий, но я чувствовала, что он не проявляет никаких эмоций. Почему? Я ничего такого не делала, чтобы он вел себя так… ну, почти ничего… Взглянула ему в лицо: улыбается, смотрит на меня заинтересовано, но будто видит впервые:
– Мы знакомы?
– Что значит знакомы? Эрн ты чего?
Заерзала на руках, пытаясь выбраться, чтобы встать на ноги, а он держит и не отпускает:
– Снежинка свалится прямо в руки. Увлекательно. И часто вы падаете?
– Нет… Ты будто не помнишь меня. Что с тобой случилось? Это игра какая-то?
– Сам удивляюсь. Они сказали про снежинку и больше ничего. Черт бы побрал этих маленьких проныр.
– Опусти меня уже.
– А вы и правда легкая, как снежинка.
– Спасибо, но… — а Шели говорила, что моя диета на печенье и молоке плохая идея, а она вполне себе новогодняя.
– Лучше меня отпустить.
Улыбнулся. Боже, какая у него красивая улыбка. И поставил меня на пол, так аккуратно. Стоп!
– Эйран, почему ты вчера так поспешно уехал и даже не поговорил? Почему так поступил со мной?
– Тебя моя мать подослала?
– Нет. Но она хорошая, ты должен поговорить с ней.
– Я уже ей все сказал. Пусть не вмешивается, я сам сделаю выбор. Жаль, что Снежинка знакома с мамой.
– Ты опять уходишь? Я ничего плохого не сделала, поговори со мной.
– Верю, что это так, но передайте Элайзе Кристанти, что я уже вырос из-под ее опеки. В конце концов, мне двадцать девять лет, и уж этим вопросом я займусь самостоятельно! Прямо с восклицательным знаком и передайте… милая Снежинка. Простите, — остановился почти у входной двери, - не подскажете, где я могу найти, — достал листок из кармана, - Бенедикта Льюиза?
– Конечно, по коридору последняя дверь справа. И синюю папку не забудь.
– Да, да, она у меня в… А вы откуда знаете про папку?
Интересно он меня разыгрывает или это очень реалистичный сон. Думаю, что второе. Никогда не была в таком сне:
– Эрн почему ты так себя ведешь?
– Может быть, мать представила вас позавчера за ужином, а я забыл?
– Нет.
– Ну, и славно, а то выбор в этот раз был просто жуткий. У меня назначено на двенадцать, нужно идти. А ты тут работаешь, Снежинка?
– Да.
– Хорошо.
«Хорошо» и все? Как же все похоже на день нашей встречи: мое падение,
– Пс, пс…
Обернулась никого, значит, послышалось.
– Пс, пс, говорю же!
Еще раз обернулась по сторонам — пусто. А потом взглянула в окно: можно увидеть жирафа! Я помотала головой, чтобы сбить совсем уж неправдоподобный сон. Но жирафья морда, так и продолжала торчать в окне. Ну сон, так сон. Господи, Мириам, нельзя так переживать, даже из-за Эйрана. Такие ужасы снятся:
– Ты это мне?
– Тебе, конечно! Ну, подойди поближе, мне тяжело так стоять.
Вообще странно, как ты здесь оказался. Подошла к окну и увидела, как жираф примерно моего роста балансирует на тоненькой веточке.
– Так ты же упадешь сейчас! — начала суматошно хватать жирафа за все, что попадалось. Плевать, что это сон, нужно спасать бедолагу.
– За шею тяни. За уши не надо. Да, что ж ты делаешь-то, задушишь, — жираф начал истошно кричать, но я таки успела схватить и затащить его внутрь, перед тем, как ветка под ним хрустнула.
– Ты кто такой? Откуда взялся?
– Ну, тихо, тихо, — жираф начал театрально откашливаться, - почти что удушила. Кхе-кхе. А-а-а-а-а… Лишила меня певучего голоса.
– Что тебе нужно от меня. Я понимаю, что это сон, но зачем ты здесь?
– Какой сон? Я не сон! Меня зовут Мандартис Эльвинг Инглорион. Но если кратко, то Мандарвинион. И я поверенный Кристанти-фэмили-продакшн.
– Я буду звать тебя мандаринкой.
– Ка-а-ак? — морда жирафа вытянулась и стала еще длиннее, если это возможно, конечно.
– Ты сказал Кристанти? Ты знаешь Эйрана?
– Знаю ли?! Я, собственно говоря, по его поводу и здесь.
– Пожалуйста, дай мне проснуться. Или, наоборот, не нужно. Я всю ночь проплакала и… Зачем я рассказываю это жирафу?
– Знаю, знаю, знаю! Эйран передал папку твоему отцу, ты смотрела из-за угла дома, бег, хлоп и б-р-р-рызги.
Хоть он и жираф, но так реалистично изобразил вчерашнюю картину:
– Именно так все и было!
– Спасибо, спасибо! Польщен! Цветы положите на сцену, — раскланялся, как мы это делаем после выступления.
– Я и слезу могу, но это требует драматической нотки. Да, примерно как и у тебя вчера. Но я тут по важному делу.
– Тебе нужно непременно на сцену, — съязвила я, но, кажется, жираф не понял. В момент прильнул ко мне и сделал огромные глаза: - Возьмешь меня своим протеже? Я знаю, что у тебя папа в театре работает…
Начал расшаркиваться копытом, показывая наигранное смущение.
– Ты сказал, что здесь по поводу Эйрана.
– Так точно, — встал по стойке смирно, - ну, извини я прирожденный артист. А кое-кто… Не будем говорить кто, — прекрасно изобразил Эрна за рулем кадиллака, - так не считает. Ладно, теперь к делу! То, что с тобой случилось не сон — нам нужна твоя помощь.