Красный опричник
Шрифт:
— Si et non l'espion vous, le monsieur?
— Est absent, dans aucun cas! Je le voyageur ordinaire entre les mondes! — ответил шутливо Андрей Константинович, вспомнив молодость и средневековый Париж.
Судя по тому, как напрягся энкавэдэшник, он ни бельмеса не понял.
— Я не говорю по-французски, — признался Кречко.
— Я вижу. Английский мне тоже известен, господин старший майор!
— Вот вы и попались! — торжественно провозгласил Кречко, — у нас в ходу обращение «товарищ».
Волков засмеялся. Энкавэдэшник обиделся, вздохнул и покачал головой.
— Извините! —
— Тоже верно, — нехотя признал Кречко, — уж очень вы интересный типчик, товарищ э-э… или господин?
— Волков Андрей Константинович, — отрекомендовался случайный попутчик, — кому-то товарищ, а кому-то и господин. Но суть дела от этого не меняется. Вы уж не взыщите за смелость, но не проще ли нам будет поговорить тет-а-тет в вашем кабинете, либо в другом подходящем месте? Надеюсь, я еще ничего не нарушил, чтобы меня сразу в камеру…
Кречко задумался. Вообще-то, он ехал в Полоцк с целью инспекции ПоУр: несение внутренней службы караульными расчетами, содержание долговременных огневых точек, соблюдение правил маскировки и демаскировки, изучение предложений по укреплению обороноспособности и живучести объектов. Этого странного попутчика он подобрал где-то в километрах трех восточнее Фариново, а едут они уже около пятнадцати минут… следовательно, до Полоцка еще километров десять. Старший майор был в прекрасном расположении духа. Это обуславливалось тем, что он разнес вдребезги и пополам весь батрайон «О» и едва не стал причиной самоубийства тамошнего коменданта — майора Горюнова. Дела на военно-инженерном комплексе были плохи. Это искренне огорчало энкавэдэшника, совсем недавно ставшего «гэбистом», но никак не привыкшего к новому номенклатурному прозвищу. Однако, недочеты выявил именно он, а не враг — это не могло не радовать. С другой стороны, инспектор для того и назначается, чтобы находить прорехи и недостатки. Тогда товарищ Куклачев, комиссар государственной безопасности второго ранга, не станет спрашивать товарища старшего майора: не пьянствовал ли он напропалую все время своей командировки с комендантами батрайонов, вместо того, чтобы заниматься своими прямыми обязанностями. А если сидящий рядом гаер окажется агентом империалистической разведки, то вполне вероятно появление еще одного ромба в петлице по соседству с двумя имеющимися…
— Чувствую, что дело плохо, — поерзал на кожаном сиденье Волков, — ну честное слово, не спешите меня в шпионы зачислять, товарищ старший майор!
— А кем прикажете вас считать? Как вас называть? «Господином» у нас не принято, назови я вас «товарищем» — потом мне это припомнят, на «гражданина» вы не похожи…
— А по имени-отчеству? — иронично спросил попутчик.
— Где это вы видели, чтобы старший майор ГБ постороннего по имени-отчеству именовал? — хмыкнул Кречко, — так он величает исключительно начальство. Ну, и тестя разве.
— У старшего майора ГБ имеется тесть? — невинно осведомился Волков.
— У каждого свои слабости. Вы, мил человек, не ерничайте. Если вы окажетесь тем, в качестве кого я вас подозреваю, то разговор наш придется продолжить
— Боже упаси! — серьезно сказал Андрей Константинович, — а если бы я был именно тем, кем вы думаете… то у вас не было бы ни одного шанса. Такой вот факт.
Волков отвернулся и стал хмуро смотреть в окно на медленно надвигающиеся огоньки древнего белорусского города.
— Батенька, да вы сам никак обиделись! — еще раз хмыкнул Кречко, — а как я, по-вашему, должен думать о человеке, который в десять часов вечера разгуливает по укрепрайону с видом Коперника, открывшего новое светило?
Волков протер уставшие глаза. Он две ночи не спал там — на Гее, затем перенесся в иной мир и опять бодрствует. Тяжело организму выдерживать такие нагрузки. Даже, несмотря на симбионта — живущего в нем целителя-паразита. Симбионтом его и всех участников экспедиции снабдил, естественно Хранитель.
— Извините, — сказал он, — много работал, нервы.
— Тогда вам не помешает еще один глоток.
— Спасибо.
К Полоцкому отделению ГБ автомобиль подъехал в половине двенадцатого. Кречко закутался в тулуп и пошел стучать в дверь, вызывая дежурного, а Волкову велел оставаться в машине. Пришлось колотить минут пять, пока дверь отворилась, и на пороге показался человек во френче цвета хаки, с тремя треугольниками в петлицах и заспанной физиономией.
— Сержант, твою мать! Ты что это начальство морозишь? — вежливо поприветствовал его Кречко.
— Извините, товарищ старший майор — радиограмму принимал, — оправдывался дежурный.
Кречко дал знак Волков вылезать из автомобиля. Андрей Константинович подошел к нему, хрустя валенками по снегу. Мороз крепчал — можно было смело утверждать, что термометр показал бы градусов двадцать ниже нуля. Водитель «Эмки», повинуясь жесту начальника, врубил передачу и покатил в гараж, разрывая тонкую корку наста цепями на шинах.
— До чего техника дошла! — восхитился Кречко, — теперь наши сотрудники даже во сне принимают радиограммы!
— И расшифровывают, не просыпаясь, — согласился Андрей Константинович.
Сержант изволил обратить свое внимание на новоприбывшего.
— А товарищ…
— Иванов, — подсказал Кречко, — товарищ Волков.
— А товарищ… Иванов с вами? — спросил дежурный.
— А вот мы и разберемся, с кем товарищ Иванов. Понял? Никого не впускать, никого не выпускать. Понял?
— Так точно! — вытянулся сержант.
По скрипящей деревянной лестнице поднялись на второй этаж — в гостевую комнату. Кречко щелкнул выключателем, и над потолком тускло загорелась электрическая лампочка свечей в сорок. Скудная обстановка: две панцирные кровати, шифоньер, стол, два стула.
— Сортир за дверью, — проинформировал энкавэдэшник, — умывальник тоже. Есть хотите?
— Спать хочу, — признался Волков, — третьи сутки не сплю.
— Через границу перебирались?
— И это тоже.
— Ясно! — протянул Кречко, — тогда легкий ужин, вводная беседа и здоровый сон. Предупреждаю сразу: без беседы я не усну. Можете считать это сказкой на ночь.
— Как скажете! — пожал плечами Андрей Константинович.