Красный сектор
Шрифт:
Она подняла голову, ее глаза вспыхнули любопытством:
– Почему же?
– Потому что, как бы они ни старались, шестеренки мальчиков – роботов не умеют крутить лапшу на уши девочкам – роботам!
Марк произнес это с таким дурацким выражением лица, что Саша залилась веселым заразительным смехом, да и сам он не смог сдержаться от улыбки. Затем юноша поднес камин ближе к ним и руками показал собачку, которая отобразилась тенью на стене:
– Смотри, собачка. Она гавкает!
Саша улыбнулась.
– Кого еще можешь показать?
– Много кого! Смотри!
Самая обычная стена вдруг превратилась в волшебное полотно. Он сам невольно улыбался, смотря на Сашу, и казалось ему, что все тревоги и проблемы остались за чертой этого старого заброшенного гаража. Уникальная и неповторимая, она была словно ключом к
– Спасибо тебе. Давно мне не было так хорошо, как сейчас.
– Ты мне очень нравишься. Это прозвучит безумно, я знаю, ведь мы только познакомились, но все же, я могу сказать, что влюблен в тебя.
Она ничего не ответила, лишь смотрела в его глаза, словно нашла свое счастье в его словах, этом камине и этой их уединенной ночи. В мыслях каждого горело огромное желание быть рядом, согревать друг друга и продолжать жизнь, деля свои радости и печали. Дальнейшие слова были бы лишними. Их чувства ощущались настолько сильно, что любая фраза стала бы ненужной. Время остановилось, и все остальное исчезло. Марк смотрел на нее и ощущал, как нарастают его чувства. Он потянулся к ней, положил руку на щеку. Волнение забилось в груди. Опуская ее щеку, он медленно снизил руку, позволяя пальцам плавно скользить по ее пухлым розовым губам. Глаза Саши сверкнули, словно зажженный костер, и он почувствовал, как его дыхание соприкасается с кожей ее губ. Было ощущение, что даже воздух наполнился магией искусства, таинственными нитями, которые связывали их сердца. Она не отталкивала его, а наоборот, открывала перед ним свою душу, всецело доверяла и хотела ему принадлежать. Он не хотел этого момента, этого поцелуя, оставлять никогда. Он хотел, чтобы это длилось вечно, чтобы весь мир тонул в этой любви к прекрасной девушке, которую желал назвать своей.
Звук воздушной сирены завелся и плавно возносился в высоту. Ее насыщенный и пронзительный звук уже не пробуждал в людях особой тревоги, а лишь обозначал, что необходимо вернуться в свои квартиры, чтобы восполнить силы перед следующим рабочим днем.
– Мне нужно домой.
– Проводить тебя?
– Ни в коем случае.
– Я иду ночевать в твой район, к другу.
– Хорошо. Поспешим.
У ворот гаража Марк обнял на прощание Сашу. Она казалась такой хрупкой и маленькой в его объятиях.
– Саша, ты больше никогда не будешь одна, обещаю.
– Повтори мне это при свете дня, а после в минуты опасности, и, может быть, я поверю.
Поцеловав ее в голову, он вышел из гаража и направился к Максу, а она, немного подождав, побежала домой.
Макс, в ночной пижаме, открыл дверь.
– Ты опять ко мне? Что на этот раз?
– Ничего. Просто был в твоем районе, и раз уж на время работы над проектом мне дозволяется посещение, я решил, что безопаснее будет заночевать у тебя, чем плестись в такое время домой.
– Заходи. Есть будешь?
– Нет. Давай спать. Завтра тяжелый день.
Затхлый воздух, исходящий от вещей и мебели Макса, пропитанный вонью времени, затягивался в легкие, лишая свежести и сна. Зеленым светом мигал уличный фонарь, с одинаковой периодичностью освещая часть квартиры и не позволяя забыть о суровой действительности. Мысли роем носились в голове Марка. Она ворует продуктовые карты, это понятно, но зачем? Она не учится и, кажется, не собирается поступать. Ее жизнь окутана сплошными тайнами и мраком. Будет сложно добиться положительного решения по заявке на наше совместное проживание. Тихая обстановка, нарушаемая лишь редким кашлем друга, заставляла сердце биться громче, словно оно хотело прорваться сквозь мрак и прямо сейчас найти ответы на терзающие его душу вопросы, убедиться в благополучии будущего, ведь мысли об ином исходе были просто невыносимы. Надо действовать. Завтра же уговорю ее начать учебу в университете. Успокоившись этими мыслями, Марк заснул.
Была глубокая ночь, но Лена еще не сомкнула глаз. Снова и снова она прокручивала в голове диалог с сыном, пытаясь понять ошибки своего воспитания. Днем все казалось проще, легче и менее значимо, сейчас же даже мелочи принимали грандиозные формы. Откуда-то издалека послышался звук мотора, какие исходят от служебных машин. Он становился все ближе, пока у самого дома
– Откройте дверь. Мы должны проверить, все ли в порядке.
Лена знала, что приказы нужно выполнять незамедлительно, но она стояла и смотрела на происходящее в дверной глазок как вкопанная, обеими руками зажав что есть силы рот. По ее холодным щекам текли теплые слезы.
– Ты сейчас весь дом разбудишь, давай действовать по протоколу на случай суицида: мы должны забрать тело и отвезти в кремационный блок.
Он пнул ногой труп Лизы и добавил, дыша в ворот рубашки:
– Давай быстрее, она жутко воняет.
– Хорошо, пошли. Кажется, я знаю, кто это так испуганно дышит за дверью, но сегодня не до нее. Бери.
Вокруг повисла тяжелая пелена утраты и тревоги. Лена медленными шажками дошла до кровати и, не переставая рыдать, уткнулась в подушку. Воспоминания о совместно прожитых моментах детства прокручивались в памяти снова и снова. Через столько лет Лиза снова появилась в ее жизни и так быстро ушла навсегда. Лене казалось, что ее душа разрывается от боли, отчаяния и безысходности, ведь любое горе легче пережить, зная, что ты можешь с этим что-то сделать. Сам.
4
Стражи правопорядка желтого сектора тщательно проверили документы у молодых людей, направляющихся в синий сектор. За воротами их ждал пыльный белый автобус с желтыми полосками на кузове. Макс и Марк заняли свободные соседние места.
– До синего сектора ехать с час, еще и рабочих высаживать. Думаю, мы прибудем вовремя.
Со скрежетом закрылись двери, мотор завел свою монотонную песню и, тряся своих тихих, угрюмых пассажиров, поехал в сторону одной из крупнейших шахт по добыче железной руды. Марк, сидевший у окна, молча смотрел вдаль. На линии горизонта торчали ветряные электростанции. Они не напоминали прежние изящные белые турбины, которые раньше грациозно вращались на полях. Вместо этого они выглядели устрашающими техногенными монстрами, высотой напоминающие древние башни – медресе. Построенные из переплавленных скелетов старых зданий, они ревели и громыхали на ветру своими широко раскинутыми и сделанными из прочного углепластика, лопастями, создавая гул, напоминающий механическое дыхание. Свет в домах, очищение загрязненной воды, работающие системы жизнеобеспечения – все это стало возможным благодаря этим величественным, но пугающим сооружениям. Вблизи было все ещё печальнее. После техногенной катастрофы природа изменилась до неузнаваемости. Пустынные ландшафты тянутся до горизонта, лишенные зелени, цветов и пения птиц. Выжившие растения, поначалу сопротивлявшиеся химическим загрязнениям, погибли и теперь выглядят искаженными и хрупкими. Их тонкие сухие стебли испачканы сажей. Почва высохла, лишившись плодородия, и стала непригодной для жизни. Реки и озера, являвшиеся когда-то источником жизни, стали мертвыми и безжизненными. Вода превратилась в тяжелую и густую жидкость, на очищение и переработку которой уходит много времени и средств. Обломки предприятий, заржавевшие автомобили, покрытые пылью и припорошенные песком, торчали повсюду, словно пустили корни и вросли в землю. Марк открыл окно. В горячем воздухе чувствовалась тяжелая смесь промышленных выбросов и отработанных источников энергии. Они подъехали к железорудной шахте, которая возвышалась посреди пустыни, как монумент промышленной деструкции, и была серой и мрачной, словно символ существующего общества. Рабочие выходили. Был слышен лязг кирок и проклятия в адрес корпораций, заставляющих работать на износ.