Красный Стревнятник: Три царя
Шрифт:
– Тухло и наиграно, – добавил тот. – Слишком много вопросов, слишком многое происходит, потому что происходит. Только ноги от волка унесли и снова вляпались. Плохо, тухло и наигранно.
– Думаешь кто-то или что-то ведет нас по этому пути? Заставляет ступать на нужные тропы и встречать нужные лица?
– Не думаю, на такое способен только Яруша, но он мне ясно дал понять, что у него есть свой мотив, но вмешиваться не станет. Да и смысла не вижу в встрече с Серым и отлагательством с переправой. Не в его это стиле, слишком…
– Тухло и наигранно, – в этот раз выдохнул аури.
– У меня вопрос, Сырник.
– Валяй,
– Что ты почувствовал, когда мы встретили старика, и что со мной произошло у певчего в халупе?
– Пёс знает, – коротко ответил Сырник, щелчком выбрасывая прутик во тьму, и сплевывая остатками ужина, застрявшего в зубах.
– Я серьезно, – настоял человек, явно показывая интонацией, что не в духе для шуток и игр.
– Как и я. Я похож на волхва или на мне шапка ведуньи надета? Перья из задницы не торчат, значит не ученый «шепчущий» аност. Я всего лишь аури, носитель личин и предвкушая твои следующие слова, я помню, что ты прокаженный и ничего не чувствуешь. Вот пёс его разбери что там произошло… как-то сумбурно всё. Я внезапно почувствовал вкус, который не чувствовал никогда, но прекрасно знал. Тоже самое произошло и со слухом и обонянием. Всё очень знакомое, может даже родное, но чужое и дикое.
– Может наш певчий на самом деле и не певчий?
– Ты о чем? – Вопросительно посмотрел Сырник.
Стервятник задергал указательным пальцем, словно стирая грязное пятно с поверхности небесного тела, и ответил:
– Мы встречали других аури, им мастерски удается маскироваться под различные личности. Жил как местный, во дворах да со свиньями жрал объедки, а как предыдущий певчий отправился к праотцам, обернулся новым и занял его место.
– Другого трюкача я сразу узнаю, мы все один и тот же способ используем, аура знакомая. Сканер был выдал себя при любой опасности или стрессе, например, когда ты его за грудки схватил. Они твари на редкость пугливые, хоть и частично «носители личин»
– Значит этот вариант можно отмести, – устало вздохнул Балдур.
– Со всем рвением и всяческой ответственностью, – добавил Сырник.
– Погано, – продолжил человек. – Это бы многое объяснило, я всё еще себя чувствую будто кто-то по локоть залез ко мне в душу, знатно покопался внутри, перевернув всё вверх дном, и уходя плюнул.
– Это не значит, что певчий не проклят или не заговорен.
– Сырник, – раздраженно протянул Балдур. – Не начинай, ты прекрасно знаешь моё отношение ко всем проклятьям, заговорам и прочей чепухе.
– Но они существуют, – настаивал аури.
– Балдур поправил ворот плаща, ощущая легкий озёрный бриз. – Существуют духовные ритуалы, которые частично усложняют жизнь, но никак не влияют на будущее и уж точно не меняют твою судьбу. Опять же, потому что даже самые мощные из них категорически запрещены к практике и караются как Ликом, так и нами. Максимум что икоту на день наложат или будешь дуть в портки пару часов, ничего такого, что могло длиться месяцы и никто бы не заметил и не почуял.
– Только вот если весь день икоты или позор от того, что взрослый мужик ссытся как младенец, не заставит тебя совершить ничего необдуманного и для жизни рискованного, то да. Ты прав, никак не влияет на будущее и судьбы. – Тут же парировал Сырник.
– А, иди ты к чёрту. – Ядовито бросил стервятник. – Ты прекрасно понял, что я имею
– Сам иди к чёрту, Балдур. – Фыркнул аури. – Насколько помнится это ты спросил мое мнение, жаждал узнать, что же я почувствовал, а когда услышал слова неприятные, которые не сходятся с твоей точкой зрения, так сразу морду морщить стал.
– Погано мне, – произнес человек, с ноткой извинения в голосе, которая прозвучала чересчур агрессивно. – Что-нибудь еще?
Оба замолчали. Нависла противная тишина.
– Возможно, когда певчий проспится, он сможет пролить свет на то, что здесь происходит. Аносты даже и самые дурные знаниями блещут, а этот если не врал, еще и наград нахапать успел.
– Или мы ничего спрашивать не будем, а просто переправимся на ту сторону, – возразил Стервятник. – Тот, что пьёт и трезвым последний раз был лишь при рождении, меня совершенно не волнует. Нам нужно переправится на тот берег Янтарного и искать Гривастых, или ты забыл уже об обещании Серому? С каких это пор тебя волнуют холопы и их проблемы? Если хочешь, можешь оставаться, и разбирайся с их проклятьем пока не успокоишься, я тебя на обратном пути заберу, посмотрю, что получилось.
Сырник ничего не ответил, лишь фыркнул и безадресно выругался. Он спрыгнул с поручня и гордой походкой отправился внутрь. Балдур прикусил нижнюю губу. Вновь невесть откуда взявшейся порыв злости, что вырвался будто гром с небес, взял вверх над здравым смыслом. Балдур никогда не отрицал своей человечности и не стыдился своих эмоций, но они всегда были его выбором, его решением. Мужчина вновь протянул руку к небесам в надежде и сжал кулак.
– Всё еще пытаешься схватить? – из-за спины раздался женский голос и мягкие, практически бесшумные шаги.
Он не ответил, перевёл тему разговора.
– Как твоя спина? Как ты себя чувствуешь?
– Лучше, чем твой разум, 3/4 избегая прямого ответила, произнесла Мира.
Она поравнялась с человеком и взглянула на космическое тело. Она ощущала, что Балдур чувствует себя неудобно. Ему не хотелось говорить, и он словно съеживался, но при этом продолжал тянуться к ней.
– Есть мысли по поводу Регины? – спросила она в надежде перевести его разум в абсолютно другое русло.
– Совершенно никаких. Я не стану тебе врать, Мира, тем более и смысла нет. Я не вижу выхода из нашей ситуации. Обещание, данное Серому, словно насильно вырвалось из меня в тот день с остатками здравого разума. Регина, да и что уже там, все Гривастые, когда услышат, сначала на смех поставят, а потом прирежут, на всякий случай, чтобы не повадно было.
Балдур расстегнул пуговицу рубахи и взглянул под неё. Поверх рельефного тела тускло светилось узорное изображение, оставленное волком, прямо рядом с широким шрамом. Стервятник нахмурил брови и посмотрел на небо.