Красный урожай
Шрифт:
— Оставила для меня что-нибудь?
Она показала на два тела корчащихся в снегу между ними. Tулкх поднял копье и проткнул их обоих. Его глаза горели насыщенным красный цветом, переполненные удовольствием, и не возникало никаких вопросов — чему он так радуется. Зo подумала, что никогда не встречала прежде человека или инородца, получавшего такое наслаждение от самого процесса убийства.
Хестизо…?
На этот раз это был точно голос орхидеи.
Хестизо, иди ко мне…
Она остановилась и прислушалась, чувствуя, что улыбается,
— Что опять? — поинтересовался он.
— Мураками, — сказала она. — Она жива!
— Я помню, ты говорила…
— Я знаю! Но я слышу ее! Она зовет меня!
Tулкх нахмурился, это его не убедило.
— Куда?
Она посмотрела назад через метель.
— В библиотеку.
Глава 32. Пожар
Гореть было приятно.
У нети в голове почему то засела эта тривиальная фраза, видимо, осознав, что он, так ничего и не понял в своей долгой жизни. Через несколько минут после того, как Скабрус оставил его здесь с поручением заманить сюда джедая — его престарелый и заскорузлый ум начал удивительным образом проясняться.
И — о-ох, гореть было очень приятно, очень приятно.
Схватив очередную порцию голокниг своей костлявой, словно ветвь дерева, рукой, библиотекарь бросил их в разгорающийся огонь. Пламя поднялось еще выше.
После того, как Повелитель ситов заразил его, Даил Лисс пережил краткий, но мучительный спазм физической слабости и страдания. Боль усугубили опасения, которые возникали в его голове в течение дня. Это было с ним всегда, когда он оказывался вне стен своего жилища. Болезнь была в нем, она разрушала его, распространяясь по всему стволовидному телу, от каждой ветки к каждому листочку.
А болезнь смеялась.
Сначала смех звучал то насмешливо, то горько и холодно, отчего у нети все внутри леденело. Даже ужасный смех ситов не мог сравниться с темной злобой звучащей в нем.
Старый дурак, говорила болезнь — глупое дряхлеющее существо, твоя жизнь была впустую потрачена здесь, среди книг.
Нети пытался возразить, пытаясь объяснить, что эти свитки и тексты — смысл всей его жизни, и, что она должна оставить его в покое. Но болезнь не выказала ни малейшего внимания к его словам. Он хотел еще что-то сказать, но потом понял — его никто не слушает.
Уже слишком поздно, сказала болезнь. Я даю тебе новую жизнь и новое назначение, и ты будешь всегда вспоминать меня… Будешь ли ты вспоминать мой образ, старое дерево? Будешь ли ты вспоминать мой образ?
Ты о чем? Спросил нети. Какой твой образ?
Кровь и огонь.
И с этими словами все изменилось. Он оглянулся и посмотрел на хранящиеся в библиотеке книги, бесчисленные свитки и древние тексты с которыми он провел всю свою жизнь, собирая их, изучая и каталогизируя в течение тысячи с лишним лет, и он понял, что они представляют из себя на самом деле.
Топливо.
Дай топлива твоей плоти, советовала болезнь, и ее голос был подобен грому. Книги — топливо, и эта планета — топливо, все вокруг — топливо, все вокруг существуют только потому, что может быть использованы тобой в этом качестве.
Да-сс, да-сс…
Они, как мясо для зверя.
Да-сс.
А зверь, это —
Да-сс.
Нети обнаружил, наконец, что истина озарила его. Поддавшись уговорам болезни, он без малейших колебаний стал все поджигать. За многие годы здесь скопилось очень много топлива. В течение нескольких минут все центральное крыло библиотеки было в огне, и обезумевший оскал нети сиял в отражении оранжевого пламени.
Хотя здесь не было зеркала, чтобы увидеть свое отражение, Даил’Лисс знал, что болезнь изменила его внешность. Большие куски его, некогда красивой, коры начали линять, отпадая на многих участках его ствола-тела, и чернели, вытекающей густой и зловонный жидкостью, собирающейся вокруг его корней. Но самое глубокое преобразование произошло с его лицом. Болезнь размягчила его. Он не ощущал его. А теперь, нети смеялся, глядя на огонь. Его, некогда, добрые глаза были сжаты в злобные узкие щелочки, его рот расплылся в широкой, истекающей смолой, улыбке, когда он заговорил голосом орхидеи.
Хестизо Трейс. Срочно приходи в библиотеку.
Все больше свитков и голокниг падало в огонь.
Я с нетерпением жду твоего прихода, я хочу видеть тебя — ты моя преемница, я остро нуждаюсь в тебе…
Он замолк и обернулся, прислушиваясь.
Она уже приближалась.
Глава 33. Красная стена
— Кажется, я видел это на голо, — сказал приглушенно Мэггс, прикрывая рот.
Он, Рa’aт и остальные оказались перед баррикадой, зажимая носы и рты. Этот участок коридора был наполнен таким тошнотворным запахом, что он почти превзошел определение этого слова. Вдохнув один раз открытым ртом, Рa’aт смог ощутить его языком и гортанью. Это было ужасно — запах органической гнили, запах некогда живой ткани, чья жизнь была прервана, оставив после себя только зловонную массу.
— Чего они тут навалили? — пробормотал Мэггс.
— Похоже, какие то железки, мусор…
— Металл так не воняет, как это.
— Тут не только металл.
— Так что же это такое? — спросила Киндра.
— Ну… — Ра’ат указал на белый, похожий на клинок предмет. — Я уверен, что это кость берцовой голени.
— Человеческая?
Ра’aт кивнул.
Хартвиг попытался сглотнуть, для чего ему потребовалось несколько попыток.
— Выглядит, как… — начал говорить Ра` ат и остановился. Он, было, хотел уточнить, что она выглядит словно обглоданная, но решил, что это, вероятно, никому не понравится. Они итак еле сдерживали спазмы своих желудков.
— Выход на той стороне стены, — сказала Киндра и активировала свой световой меч.
— Постой. — Ра’ат повернулся и посмотрел назад. Он почувствовал в Силе еле уловимое волнение, но он давно научился доверять таким посланиям, нежели информации, полученной глазами и ушами. Он бросил взгляд на Мэггса:
— Световой меч. Быстро.
Мэггс немедленно присоединился к нему и Киндре, и Ра’ат молча указал на лужу, в которой отсвечивали массивные металлические стеллажи у противоположной стены, напоминающие своим видом хранилище запчастей для дроидов. Что-то явно двигалась оттуда, и, мгновение спустя, он был ошеломлен тем, что увидел.