Красный замок
Шрифт:
– Кто такой этот грубый англичанин? – вопросила я. – Мы же в Париже. Я предпочитаю иметь дело с французами.
– Прошу прощения. Я обнаружила, что англичане не только повсеместно распространены, но, помимо этого, еще и уникально полезны. Ты не можешь не согласиться: у меня нет фаворитов.
Я пожала плечами. Ее разношерстные союзники – французы Ротшильды, несколько англичан и американский обитатель прерий – ясно показали, что Ирен обладает международными знакомствами. Может, дело в том, что она бывшая оперная певица и привыкла выступать на разных языках?
Когда мы вернулись в номер
Я по-прежнему считала Шерлока Холмса высокомерным, самоуверенным и несносным англичанином, но чувствовала, что он действительно напал на след Потрошителя, в то время как сердце и разум Ирен тянули ее в разные стороны и вынуждали метаться во всех направлениях сразу.
На этот раз я сделаю ставку на британца.
Тем временем примадонна заказала чай в номер.
Первым прибыл официант с тележкой. Едва он удалился, пожаловал наш англо-французский денди, будто специально ждал ухода портье.
– Моя дорогая Ирен! – Он поцеловал руки примадонне, появившись в номере после предварительного стука, и бросил свою соломенную шляпу на мой сундук: – Боже, как меня раздражает этот наряд!
– Свободные туники в Париже не в чести, если только не играешь Отелло в потрясающей опере Верди, – заметила Ирен.
Гость погрузился в кресло, свободно забросив длинные ноги поперек подлокотников:
– Твое сообщение передали через Ротшильдов, хотя мое местонахождение держится в строгой тайне. К чему такая спешка?
Перед тем как ответить, примадонна присела позади чайного столика, как я поняла, играя ту роль, что обычно была за Нелл.
Она сняла чехол с чайника, будто желая убедиться, что он пышет паром. Когда она отстранилась, я заметила небольшие капли влаги, оросившие ее щеки, как слезы.
Затем она поставила чашки на блюдца. Три. Я терпеть не могу чай, но, думаю, в тот момент мои желания не волновали ни ее, ни меня.
Примадонна заглянула в маленький серебряный кувшинчик с кипяченым молоком, внимательно осмотрела блюдце, где лежал порезанный лимон, и вазочку с кусочками сахара.
– Нелл пропала, – произнесла она, разливая по чашкам чай и добавляя молоко.
Англичанин подпрыгнул, как чертик из коробки:
– Боже мой, нет!
– И пропал Годфри.
Гость рухнул на стул, словно его подстрелили, и не издал ни звука.
Ирен бесцельно переставляла чайную посуду, будто шахматные фигуры на доске из чистого серебра. Не поднимая взгляда от поверхности стола, она тихо добавила:
– Это как-то связано с Джеком-потрошителем.
– Он чудовище, но действует в одиночку, – пробормотал ее собеседник.
– Я не совсем в этом уверена.
– Чудовищ несколько?
– Похищены два человека. Тут действовал не один преступник.
– Либо же… происшествия не связаны между собой.
Она кивнула:
– Сахар?
– Я пью чай с солью.
Впервые с начала разговора она встретилась с гостем взглядом:
– Я тоже… с недавних пор. Восточная традиция, не так ли?
– Афганская.
Она вяло отмахнулась:
– Я так же далека от всего афганского, как Гемон от Гекубы [31] . Ты нужен мне в Богемии.
31
Герои древнегреческой мифологии, не связанные
– Нет ничего проще.
– И не только в Богемии.
– Нет ничего проще, – повторил англичанин. – Это приведет меня к Нелл?
– Предположительно известно, что последнее ее место пребывания – Вердан.
– Париж, а потом Вердан?
Ирен утвердительно кивнула.
– Значит, на восток, – решительно сказал англичанин. – Эти земли мне знакомы. Очень хорошо знакомы.
– Я помню.
Вдруг он посмотрел на меня, и мне открылось лицо воина под слетевшей маской boulevardier.
– А мисс Пинк?
– Мой товарищ по оружию.
Гость окинул меня оценивающим взглядом. Я в той же манере посмотрела на него. Теперь мы были теми, кем являлись на самом деле. По крайней мере, это мы поняли – даже если не понимали друг друга и не испытывали желания попытаться.
– Ему в самый раз плавать на лодке по Серпентайну [32] ! – воскликнула я, как только гость ушел.
– Вот это действительно была бы растрата его талантов. – Ирен глотнула холодного чаю, будто он был амброзией.
32
Искусственное озеро на территории Гайд-парка в Лондоне.
Мне подумалось, что ее чувственное восприятие притупилось – настолько разум сосредоточился на том, как вернуть близких людей.
По правде говоря, за внешним поведением нового знакомого я разглядела мужественную натуру, хоть мне и неприятно признавать такое в человеке английского происхождения.
– Ты всегда действуешь в одиночку, – задумчиво произнесла Ирен. – Это достойно восхищения, но в то же время несомненно мешает. Возможно, причина кроется в моем театральном прошлом, но я привыкла к тому, что в представлении задействована многочисленная труппа. Ты пренебрежительно относишься к моей склонности отдавать главные роли знакомым мне джентльменам. Считаешь это женской слабостью. Напротив: одинокому бойцу никогда войны не выиграть. А это война, Пинк. Может, необъявленная, но, тем не менее, серьезная. Я буду использовать кого смогу и где смогу, и не собираюсь за это извиняться. В том числе перед тобой.
– В тебе есть что-то бессердечное.
– Надеюсь. – Она подалась вперед и сурово сказала мне: – Проявление чувств или ужас не помогут нам в бою. Только настойчивость. Последовательность. Неуклонное стремление. Такое же оружие используют против нас. Против меня и близких мне людей. – Примадонна снова откинулась назад, чтобы разразиться наставлением в мой адрес: – Как Буффало Билл полагается на несравненное умение Красного Томагавка, индейца с Дикого Запада, идти по следу, я в той же мере доверяюсь знаниям и храбрости моего разведчика с Дикого Востока. Квентин Стенхоуп – ценный шпион Министерства иностранных дел Великобритании, – продолжила она. – Более того, он впитал в себя истинную природу жителей тех мест, теперь она у него в крови. Квентин исследует материи, которые приличное общество хотело бы скрыть. Он повидал, попробовал и пережил – едва не погибнув – такие элементы нецивилизованной жизни, которые мы едва ли можем себе представить. И я считаю его не сопровождающим, а нашим соратником.