Красный замок
Шрифт:
Меня как ветерана зарубежных войн не должен был удивить скорый приезд полиции и та оперативность, с которой они под моим присмотром передали изувеченное, но еще живое тело санитарам скорой помощи.
И все же я испытал куда больше мук, чем в хаосе сражений. Разумеется, я не желал расставаться со своей пациенткой, но власти обращались со мной не менее грубо, чем с любым из тех зевак, что скоро собрались вокруг, громко судача о Джеке-потрошителе.
Еще сильнее меня поразило, когда пара полисменов приказала мне подождать инспектора и дала понять,
Я даже не мог упомянуть имени Шерлока Холмса, которое иногда действует на людей магическим образом – хотя чаще оно срабатывает в других кругах Лондона, не в полицейских. Но здесь была даже не лондонская полиция, потому что у Уайтчепела свое (позволю себе добавить, необыкновенно тупоголовое) подразделение стражей порядка.
Итак, я, снедаемый волнением, ждал в прежде темном дворе, теперь освещенном целым созвездием ламп, и наблюдал, как мостовая терпеливо сносит ботинки стольких полицейских, что Холмс воззвал бы к Небесам от подобного нелепого расходования сил.
Холмс. Где же он? Насколько я понимал, полиция явилась благодаря тому, что мой друг нашел и предупредил дежурного постового. Я слышал перекличку пронзительных свистков, подававших знак об опасности, подобно переполошенным птицам, но ничего не знал о Холмсе.
– Так вы говорите, вас зовут доктор Уотсон, сэр?
– Я не говорю. Это действительно мое имя. Я доктор Уотсон из Паддингтона.
– Вы проделали долгий путь из Паддингтона, сэр, в такой поздний час. Ваша жена знает, что вы здесь?
– Разумеется, она в курсе! Врачам часто приходится отправляться на вызовы поздно вечером.
– Удобно, не так ли, сэр? Какое дело привело вас сюда, в неблизкий Уайтчепел?
– Не мое собственное дело, если быть точным.
– Вот как?
– Это дело моего друга.
– И он?..
– В настоящий момент отсутствует.
– Но был здесь ранее?
– Да, конечно. Мы вдвоем обнаружили бедную женщину.
– Значит, вдвоем? И где он, вы говорите?
– Я ничего не говорю. Я послал его предупредить вас, пока сам присматривал за… пациенткой.
– Но вы сказали, что это было его дело.
– Да, так и есть… хотя он не врач.
– Тогда как же он может браться за подобные «дела»?
– Ох, в самом деле, вы впустую тратите время! А на месте преступления топчется целая толпа, уничтожая улики, которые там еще могут оставаться!
В этот момент я услышал, как вдали раздался пистолетный выстрел.
Допрос был прерван: все полицейские завертели головами, пытаясь прикинуть расстояние и калибр пули.
Я ужасно испугался, что это мой старый армейский «Адамс» – верный, точный и оглушительный.
– Холмс! – выпалил я в страхе за жизнь друга.
– Холмс? Это имя вашего сообщника?
– Черт возьми! Ясное дело, нет. Нет у меня никаких сообщников, я о Шерлоке Холмсе, консультирующем детективе. Наверняка вы слышали о нем.
– Вот уж вряд ли, – возразил
Я застонал:
– Мне необходимо поговорить с инспектором Лестрейдом!
– Его мы тоже должны знать?
– Он из Скотленд-Ярда, – громко и уверенно добавил я, придя в совершенное отчаяние.
– Лестрейд уже близко, – раздался знакомый голос, резкий и властный. – А также этот жалкий человек, которого я схватил в шести улицах отсюда, в столь же мрачном и укромном дворе, как тот, где мы стоим.
Холмс, лицо которого было перепачкано сажей и украшено невесть откуда взявшимся темнеющим фингалом, втащил хмурого съежившегося человека в свет лампы, от которого тот прищурился.
Никогда в жизни я так не радовался присутствию настоящего злодея. Разумеется, я имею в виду человека, которого держал Холмс.
Слава богу, мы вернулись на Бейкер-стрит уже далеко за полночь, так что миссис Хадсон пропустила наше появление. Меня передергивает от мысли о том, что подумала бы почтенная уроженка Шотландии о непотребных делах Холмса, увидь она состояние его одежды.
Впрочем, мое дежурство возле раненой девушки, пока я ждал приезда полиции и скорой помощи, чтобы они забрали ее, в отличие от погони Холмса за его добычей, никак не отразились на моем внешнем виде.
Холмс настоял, чтобы инспектор Лестрейд – когда он наконец прибыл на место и широким жестом освободил нас от роли подозреваемых и свидетелей – послал за нами, если бедняжка сможет говорить, и допросил нас вместе с ней. А пока сил у нас хватало только доплестись до дома. Я сделал остановку и телеграфировал Мэри, чтобы она не беспокоилась, поскольку не видел смысла возвращаться в Паддингтон, коль скоро мне снова нужно быть в городе.
Должен сказать, что мы вползли наверх по ступеням дома 221-б торжественно и молчаливо.
Холмс оставил меня в гостиной, чтобы я поместил стеклянные стопки иностранного производства на его химический столик, пока сам он удалился в спальню, пытаясь привести себя в порядок. Артефакты в склянках казались мне теперь ненужными, ведь женщина и нападавший найдены; мне – но не моему жадному до знаний другу-детективу.
Через несколько мгновений Холмс вернулся, переодетый в свой любимый мышиного цвета халат; радостно напевая что-то бессвязное, он выложил свой курительный набор на каминную полку, рядом с персидской туфлей.
– Похоже, мне представится одна из самых редких возможностей, которые открываются лишь малому числу смертных, – объявил он.
– Что за возможность, Холмс?
– Шанс допросить жертву Потрошителя… или, по крайней мере, жертву какого-то другого убийцы на почве похоти. Не говоря уже о подозреваемом на роль самого Потрошителя. Я рад, что вы были рядом в эту ночь, дружище, не в последнюю очередь из-за ваших медицинских навыков. На сей раз у меня есть свидетель моего невинного появления на месте преступления! Как вы находите Уайтчепел?