Красный замок
Шрифт:
– Ты считаешь себя охотницей, но теперь охотятся за тобой. Ты жаждешь славы, но найдешь ее не там, где ищешь сейчас, если вообще доживешь до конца своих поисков. Твоя жизнь в опасности.
Она резко оттолкнула мою руку и утащила серебро Ирен куда-то в темноту.
Я услышала, как монеты звякнули, потом наступила тишина.
– А как насчет красавца брюнета? – потребовала я продолжения.
– Их несколько, и ни один тебе не подходит. Я бы предложила женский монастырь. – Старушенция повернулась к Ирен, которая быстро сказала:
– Я предпочитаю
Мне было ясно, что примадонна не хочет снимать перчатки, чтобы не раскрыть свой маскарад. Цыганка не стала спорить. Она обеими руками подняла чашу с углями и отставила ее в сторону.
Я громко ахнула, когда ее пальцы коснулись металлической емкости, но гадалка даже не дрогнула. Я же, вместо того чтобы восхититься ее волшебной нечувствительностью к жару, принялась размышлять, как ей удалось создать иллюзию горящих углей. Все эти загадочные дела – сплошной обман.
Цыганка встала и, покопавшись на столе, стоявшем в темноте позади нее, вернулась с другим предметом в ладонях: слегка деформированным стеклянным шаром такой скверной выделки, что я даже со своего места и при тусклом освещении заметила волнистые зеленоватые вкрапления. Чтение по хрустальному шару наверняка окажется еще большим обманом, чем хиромантия.
Старуха быстро поставила на стол шар, у которого обнаружилось плоское дно, поэтому, строго говоря, это был не совсем шар.
Она начала бормотать какие-то слова на непонятном мне языке, а глаза ее так потемнели, что казалось, будто они состоят из сплошного зрачка.
Ирен перевела мягким контральто:
– Природный горный кристалл из тьмы веков, добытый в Уральских горах России, подкрашенный малахитом для зеленого оттенка, который так понравился леди. – Примадонна воспроизвела даже насмешливый тон цыганки, которым та ответила на мой невысказанный скептицизм.
Однако меня проницательность гадалки не впечатлила. Уверена: меня, Ирен или других клиентов эти ряженые торгаши, подвизающиеся в качестве прорицателей, «читают» по мельчайшим изменениям мимики или позы. Неосторожные люди обычно выдают не менее половины своих мыслей, даже не подозревая об этом.
Я заставила себя удивленно раскрыть глаза, как наивная дурочка.
Но старуха проигнорировала меня и сгорбилась над хрустальным шаром якобы экзотического происхождения, а на деле больше похожим на дешевое зеленое стекло для винных бутылок с чешских заводов, производящих из того же стекла множество искусственных полудрагоценных камней, которые называются «стразы». Бедная Богемия – решительно ничего подлинного.
Благодаря причудливой форме шара освещавший комнату неяркий огонек свечи разгорелся до размеров вселенной с крошечными звездами, мерцающими на своих орбитах. Теперь даже мне стало любопытно.
Цыганка уставилась в шар, потом в глаза Ирен.
– Джентльмен, – прокаркала гадалка, – повидал мир, и скоро его снова ждет долгая дорога.
Тоже мне
– У него есть женщина, которая занимает важное место в его мыслях. Иностранка, которую он очень любит и оберегает. Она не красавица, но я вижу другую женщину, в которой сочетаются внешняя красота и внутреннее уродство. Она тоже иностранка. Найди одну, и ты найдешь вторую, но тебе она не понравится.
– Что за чепуха! – прошептала я Ирен по-английски. – От меня, значит, ускользнут все мои брюнеты, а тебе достанется красавица, которая от тебя прячется?
– Вижу третью женщину, – продолжила цыганка на подозрительно чистом английском. – Она не та, кем кажется. Я вижу, как судьба свяжет ее с высоким брюнетом. Нет… с двумя высокими брюнетами! Оба далеко, и бессмертная душа одного из них в ужасной опасности.
Разве цыганки верят в душу, подумала я. Вопрос интересный. Какую религию они почитают, если у них вообще есть какой-нибудь бог, кроме золотого тельца?
Ирен наклонилась вперед, сложив обе руки в кожаных перчатках на поставленную вертикально трость. Она вела себя так, словно ей действительно были интересны измышления гадалки.
– Ты приходил ко мне и раньше, – сообщила цыганка наполовину утвердительно, наполовину вопросительно.
Ирен пожала плечами: ответ столь же неоднозначный, как и комментарий гадалки. Морщинистые руки старухи поглаживали шар, отбрасывая тени на десятки крошечных огоньков, пляшущих в глубине стекла.
– Ты приходил ко мне с другой женщиной, – сказала мошенница уже увереннее, – однако теперь ты тревожишься о ней. Весьма интересно. Никогда еще я не видела в шаре душу, вокруг которой витает столько опасностей. Но ты сам останешься неуязвимым, пока все остальные падут. Ты пойдешь как живой мертвец, отбрасывая не тень, а ее иллюзию.
– Живой мертвец? – удивилась я.
Черные глаза цыганки сверкнули в мою сторону.
– Мои слова могут быть неправильными на том языке, который для вас является родным, леди. Живой мертвец – это некто бессмертный, древний.
– Вампир, – произнесла Ирен совсем уж замогильным басом, как плохой фокусник, изрыгающий со сцены фальшивые заклинания.
– Вампир? – повторила цыганка. – Много названий, много языков. Конец всегда один. Они живут, а остальные умирают. Они бессмертны, хоть и несут смерть.
– Живые, ходячие трупы, – объяснила мне Ирен. – Она права. Традиция существует в разных странах.
– Голем? – догадалась я.
Ирен мрачно кивнула:
– Я не рассматривала его с этой стороны, но да, в какой-то степени его можно назвать вампиром.
Мои слова заставили цыганку замолчать, и она несколько раз вздохнула, отчего золотые монетки, украшающие ее наряд, зазвенели колокольчиками.
Ирен ухватилась за мою мысль:
– Голем бродил по Праге, разве не так?
– Так говорят, – кивнула старуха.