Красобор
Шрифт:
— Не уйду, — насупился Федос.
— До вечера будем пасти, — сказал Сергей.
Тетя Манефа, которая вернулась из дому (ребята отпустили ее глянуть на свое хозяйство), услышала этот разговор и поддержала мальчишек:
— А что? Пусть себе пасут. Не очень-то устали. Кто сызмалу сумку пастушью не потаскает, тот до старости света белого не узнает.
Дядя Петрусь молча оставил ребятам приготовленные для себя харчи и ушел.
На этот раз коров пустили по ржавой стерне. Сами уселись под одним из стогов соломы, которые торчали по всему полю перевернутыми
— Ты кем хочешь стать? — спросил Федоса Сергей.
— Я?
— Ты.
— Сперва хотел моряком. Потом таксистом, лесником, трактористом…
— А я сперва продавцом хотел быть. Лимонад, конфеты, пряники — все вкусное продавать. А теперь, как ты, передумал: агрономом хочу. Хороший агроном знаешь что может?
— Что?
— Землю скатертью-самобранкой сделать. Вот что!
Вечером, когда пригнали коров и Федос пришел домой, дядя Петрусь спросил:
— Ноги гудят? Тяжело?
— Ага, — признался Федос и сел на скамейку.
— Зато молоко, которое сегодня на столе у всей деревни, люди пьют благодаря вам, пастухам.
Радостная улыбка появилась на усталом лице Федоса.
«Пограничники» и «диверсанты»
Кот Пыжик замаскировался среди цветов. Енот Дутик прилег напротив, на грядке, среди огурцов. Пыжик, крадучись, ползет на дорожку, посыпанную желтым песком и ведущую от ворот к дому. Ни единая травинка над ним не шелохнется.
— Как шпион к границе подкрадывается, — говорит Федос Сергею.
Они сидят на крыльце и внимательно следят за котом и енотом.
Кот уже у самого края палисадника. Притаился, ждет удобного момента для нападения. Дутик заметил противника и приготовился к отпору. Только хотел кот прыгнуть на енота, а он сам на него — скок! И покатились клубком.
— Давай и мы поиграем в границу, предлагает Сергей.
— Давай, — соглашается Федос. — Только пограничник я!
Кому охота быть нарушителем границы, диверсантом! Но Сергей соглашается: не обижать же друга. К тому же прятаться не менее интересно, чем искать.
Договорились, где можно прятаться: во дворе, в огороде, на всем участке. Но дальше — ни шагу. А дорожка от ворот до дома теперь не просто дорожка, а государственная граница. Серьезный и внимательный, ходит по ней пограничник.
Вдруг что-то — шмыг! шмыг! — перепрыгнуло на другую сторону. Пограничник всматривается в грядки, кричит:
— Сергей! Пыжик и Дутик тоже побежали к тебе. Вас теперь трое. Ничего, я все равно справлюсь!
Ответа нет: кто же станет себя выдавать!
У самого погреба шевельнулись лопухи. Мгновение и пограничник залег с палкой-автоматом. Но нарушитель тоже не прост. Он отползает назад, обходит погреб и прокрадывается заставе в тыл.
Осмотрелся, выхватил из кармана бумажку, карандаш, что-то записал. Листок бумаги прикрепил к двери дома. Сам в три прыжка очутился за столбом, на котором висит умывальник,
Пограничник полежал, полежал — ничего подозрительного. Встал, снова ходит. Взад-вперед, взад-вперед, взад-вперед. Подошел к хате раз, другой, третий, наконец заметил бумажку. Подошел поближе, прочел:
«Зевака ты, а не пограничник. Шпион».
Обидно Федосу. Даже губу закусил. И в это мгновение к погребу бросился кот, а за ним енот. Палка-автомат — к плечу!
— Та-та-та! — прокричал Федос. — Дутик и Пыжик убиты!
Но «убитые» умирать не собираются. Наоборот, услышав свои имена, они, как безумные, начинают носиться вокруг дома.
— Я убил двоих! — запальчиво кричал Федос.
Маленький комочек земли ударяет его в грудь.
— Зато третий тебя кокнул. — Сергей вылезает из-за столба. — Моя взяла. Я победил.
— Мальчики, во что вы играете? — Лена появилась совершенно неожиданно.
— В границу.
— Я с вами.
— Кем же ты будешь?
— Медсестрой могу.
— Не подходит. Мы стреляем метко, убиваем наповал. Раненых и контуженых не бывает. Не нужна нам медсестра.
— Будешь помогать мне искать его, — кивает Федос на Сергея.
— Если так, то я не играю, — дуется Сергей. — Ишь, дурака нашли: их двое, я один. Пусть Лена за меня будет.
— Чего захотел! Как же я тогда один против вас двоих?
— Ползать по грядкам не хочу, — заявляет Лена. — Знаете что, прячьтесь оба. Я искать буду.
Мальчики хитро переглядываются: посмотрим, что из этого получится!
Лена зажмуривает глаза, считает до тридцати. Затем тщательно осматривает огород, весь участок. Нигде никого. Кот с енотом тоже бросили дурачиться и исчезли.
Но в одном месте легонько шевелится картофельная ботва. Потом — в другом, третьем, пятом…
— Что за чудеса! — шепчет Лена. — Почему же сразу всюду шевеление?
Она всматривается, всматривается и думает. Разгадка приходит неожиданно. Все очень просто. Среди картофеля посажены тыквы. Мальчишки натягивают тыквенные ростки, словно вожжи. И от этого сразу несколько кустиков картофеля шевелятся. Лене становится смешно. Она садится на скамейку и ждет: что же будет дальше? А над картофелем показываются уже два растопыренных пальца и слышится лай: «Р-р-р… Гав-гав!» Ах вот оно что! Пальцы, должно быть, изображают собачьи уши…
По лицу девочки пробегает улыбка.
— Ну ладно, подождите! Раз граница, так будет, как на границе!
И Лена бежит к хлеву. Навстречу ей вылезает из конуры Дунай. Лаять на Лену он не стал: они ведь знакомы. Только вопросительно смотрит своими большими глазами: зачем пожаловала?
Девочка достает из кармана фартука и бросает собаке конфету. Дунай хлопает пастью и на лету ловит угощение. Мгновенно проглатывает и еще ласковее смотрит на Лену.
А Лена колеблется секунду, а потом решительно подходит к конуре и выпускает Дуная. Тот, почуяв свободу, мчится галопом к калитке. Но калитка заперта, и приходится вернуться назад.