Красобор
Шрифт:
Там, в кабине, и думать не думали, что за ними следят. Да еще таким необычным способом.
На дороге послышался шум приближающегося мотоцикла. Машина остановилась. Остановился и мотоцикл.
— Почему не в конторе? — крикнул мотоциклист, обращаясь, видимо, к шоферу.
— А чего я там не видел? — грубо ответил Павулин.
— Где же ты был?
— Колесо село. За запасным ездил. Теперь домой.
— Председатель собрал всех механизаторов и шоферов на совещание. Я заходил, слышал, как он ругал тех, кто опаздывал.
— Выдумал
— А ты и не знал? Что — дома не ночевал?
Павулин не ответил. Со скрежетом включил скорость. Машина помчалась вперед.
— Может быть, лучше выскочим, когда он к деревне подъедет? — шепотом спросил Сергей. — А то еще завезет неизвестно куда.
— Разговор слыхал? — так же тихо проговорил Федос.
— Слыхал. Ну и что?
— А то, что он теперь к правлению колхоза сам подкатит.
— А если нет?
— Побоится.
Наконец машина остановилась.
— Контора колхоза, — прошептал Сергей.
И в ту секунду, когда хлопнула дверца кабины, ребята спрыгнули из кузова на землю.
— Вот сопляки! — прошипел шофер. — На чужих машинах разъезжаете? Ну, ладно, в другой раз колесом так прижму, что кишки через рот повылезут.
Но «сопляки» не ответили. Они со всех ног бросились в правление.
Шофер побледнел. Его напарник нулей вылетел из кабины, рванулся на крыльцо, за мальчишками. Павулин весь обмяк, охнул и поплелся следом.
В правлении колхоза шло совещание. Было людно, тесно, накурено. Трактористы, комбайнеры в промасленных комбинезонах собрались на летучку. Собрались обсудить то, что наболело, что было важно. В углу сидел Антон Филиппович.
Федос и Сергей вбежали в комнату одновременно.
— Где председатель? — прямо с порога громко крикнул Сергей.
— Здесь я. Что случилось?
В ту же секунду появилась на пороге растрепанная фигура Комаровского с всклокоченной головой.
— Николай Захарович! — Сергей указал на преступника. — Он вместе…
— Ага, хулиган, вот ты где! — громко перебил его Комаровский. — Разбили чужие окна, а теперь прибежали прятаться в контору? Марш отсюда! Товарищу председателю некогда со всякими проходимцами возиться. Я с вами еще поговорю! — И Комаровский схватил за шиворот Сергея, потом Федоса. И потащил их назад, к выходу.
Колхозники зашумели.
— Подожди! Отпусти детей! — послышался властный голос.
— Да вы, товарищ председатель, не волнуйтесь, не теряйте время дорогое на чепуху. Нашкодили эти недомерки, только и всего. Я сам с ними рассчитаюсь.
С этими словами Комаровский дал Сергею хорошего пинка коленом, тот не удержался и полетел кубарем. Комаровский нагнулся, чтобы схватить его, но не успел. Сергей вскочил и выбежал на середину комнаты. Федос использовал момент, изо всех сил рванулся и тоже оказался на свободе. И тоже отскочил к столу председателя.
— Николай Захарович! Он — преступник. Украл в колхозе семена. Целую машину!
— Стукач
Но Федос не отступил.
Комаровский понимал: учинить расправу ему не дадут. Он остановился, опустил глаза, попытался улыбнуться. Но вместо улыбки получилась кислая гримаса.
— Не боюсь я вас, и никто не боится, — негромко, но так, чтобы все слышали, твердо сказал Федос Комаровскому прямо в лицо. И вдруг почувствовал, что ему не хватает воздуха. Голова закружилась. — Вы преступник! — закричал Федос. — Враг! В таких Шапеня там, под дубами, из пулемета!..
— Ах, блоха, ах, гнида! Клевещешь на честного человека?
— Я клевещу? А кто в лесу мешки только что спрятал с семенами? Кто?!
— Семена ржи они украли с Павулиным! — словно разом выдохнул Сергей.
В комнате стало тихо. Слышно было, как тяжело дышал, сжав кулаки, Федос.
— Ничего не понимаю: то стекла какие-то, то семена, — поморщился председатель.
— Врут они, оба врут! — закричал с порога Павулин.
— Стоп! Обожди-ка. Твой семафор пока еще закрыт, помолчи. Давай, Малашевич, все по порядку рассказывай.
— Воды, — попросил Федос.
Стакан с водой стоял на столе, и ему сразу дали напиться.
Федос жадно глотнул, широко раскрытым ртом вдохнул воздух и почувствовал, что голова перестает кружиться, а дышать становится легче.
— Николай Захарович, мы в лесу были. Втроем. Видели, как они — вот этот и шофер — краденое колхозное зерно прятали. Слышали их разговоры. Они зерно в районном центре продать хотели.
— Врешь, сукин сын!
— Ложь!
— Неправда? Тогда… тогда скажите, где вы стоп-сигнал на своей машине разбили? — резко обернувшись и глядя прямо в глаза Павулину, спросил Федос.
— Не знаю, — пожал плечами Павулин. — Может, вчера где-нибудь. Но кому какое дело! Я разбил — я заплачу.
— Вчера вечером у тебя стоп-сигнал в порядке был, — заметил кто-то из водителей. — Сам видел.
— Сегодня, полчаса назад, вы его в лесу о сухое дерево стукнули! Когда задним ходом в чащу заезжали прятать зерно. Да не верьте им ни в чем, Николай Захарович! Поехали: мы и мешки покажем, и осколки их стоп-сигнала.
— Место точно знаешь? — Председатель пристально посмотрел на Федоса.
— Еще бы! Мы ведь с ними вместе приехали. В кузов прыгнули, легли тайком и прикатили.
— В лесу наш пост остался, — кивнул Сергей, — Ленка.
— Щенки! — прохрипел Павулин.
Адам молча пошел к двери.
— Куда, дорогой? Задержись, пожалуйста. Ты ведь еще про рамы ничего не рассказал. Выкладывай свою беду. — И председатель язвительно прищурился и, ломая спички, закурил.
Но Адам словно не слышал. Спокойно, будто сказанное относилось вовсе не к нему, шел к выходу.