Красота от отказа
Шрифт:
Мой поцелуй решительный, поскольку слишком давно я не прикасался к Лорелин. Да, и представить себе не могу, как с ней может быть иначе. Разорвав поцелуй, чтобы отдышаться, я скольжу губами по её шее до самого плеча.
– Мне нравятся эти маленькие веснушки. Я скучал по ним.
Она тихонько хихикает, когда я спускаюсь вниз по её груди. Вобрав её грудь в рот, она перестает смеяться и делает столь необходимый глоток воздуха. Я слышу её стон "Ооо", когда тяну зубами сосок, пока он не становится твердым и не вытягивается. Слегка
Растянувшись на кровати, я не могу перестать пялиться на её живот. Ласкаю его рукой, не касаясь пирсинга, как в памяти всплывает наполовину пустая пачка противозачаточных. Я не могу перестать размышлять или даже надеяться на то, что когда-то здесь могла бы расти часть меня. Поверить только, я мечтаю о нашем с Лорелин ребенке, и меня ничуть не смущает это. Коснувшись губами её живота, я чувствую, как её пальцы скользят по моим волосам. Я смотрю на нее.
Она поднимает голову, чтобы посмотреть на меня.
– Что такое?
Сегодня я не буду поднимать этот вопрос; еще не время. Я не хочу, чтобы хоть что-то помешало мне оказаться внутри неё.
– Ничего, - шепчу я, дабы не упустить местечко, где она больше всего хочет меня.
Я хочу продлить это удовольствие как можно дольше, как только возможно. Став на колени между её ног, поднимаю её ногу, чтобы поцеловать, и замечаю нечто, чего не было три месяца назад - надпись, вытутаированная на внутренней стороне лодыжки.
– Что это?
Оперевшись на локти, она смотрит на меня взглядом умной задницы, тем самым говоря "а что это по-твоему?" А ей и не надо ничего говорить, у нее и так всё написано на лице. Некоторые вещи никогда не меняются, но, должен признаться, я даже рад. Я скучал по её скверному характеру. Ни одна девушка не ругала меня так, как это делает Лорелин – за исключением Маргарет Маклахлан.
Я постоянно слышу, что мужчины женятся на женщинах, похожих на их мать. Может быть поэтому я так сильно люблю мою американскую девочку.
Мыслями возвращаюсь к насущному вопросу, наклоняя голову, чтобы, как следует, рассмотреть татуировку.
– Он всегда будет песней, которую я пою. Я смотрю на нее.
– Когда ты её сделала?
– Спустя пару недель, как вернулась из Австралии.
Думаю, её татуировка как-то связана со мной, по крайней мере, я надеюсь на это, но я хочу знать наверняка.
– И о ком же идет речь? Она вздыхает, качая головой.
– Ты действительно хочешь знать правду? Да.
– Черт, да. Я хочу услышать это от тебя.
– Она о тебе, Джек Генри. Ты всегда будешь в каждой песне, которую я пою.
– Мне нравится.
Она наблюдает за тем, как я целую место, где она заклеймила меня своим телом навсегда.
– Я хочу быть твоей песней, Лорелин.
Я
– Всегда.
Не разрывая зрительного контакта, я перемещаюсь на другое бедро.
– И навсегда.
Она закрывает глаза и снова опускается на кровать. Я слышу, как она тяжело дышит, когда я губами приближаюсь к местечку, где она хочет меня, где она больше всего нуждается во мне. Её ноги дрожат, когда я развожу их в сторону. Прижимаюсь носом к гладкой коже там и делаю глубокий вдох.
– Я люблю твой запах.
Она извивается подо мной. Стоя между её ног, я тянусь к ней губами, но не прикасаюсь. Должно быть она ощущает мое теплое дыхание на её коже. Я слышу, как она шепчет:
– Пожалуйста...Джек Генри...не заставляй меня умолять тебя, - прижимаясь при этом бедрами к моему рту. Её перемещения говорят о том, что она страстно желает, чтобы мой мягкий, влажный язык облизал её.
Держу пари, я мог бы заставить её кончить, даже не прикасаясь к ней, но оставим эту маленькую хитрость на другой раз.
Я целую её заветное местечко.
– Помнишь ли ты, как легко я могу заставить тебя кончить только с помощью моего рта?
– Нет. Напомни мне, - шепчет она, приподнимая бедра.
– Давай посмотрим, смогу ли я пробудить в твоей памяти те воспоминания. Я целую её влажную сердцевину и слышу её стон.
– О...о...не смей останавливаться.
На вкус она просто божественна, так что я и не собираюсь останавливаться. Она часто и громко дышит, раскачивая бедрами у меня перед лицом. Я мог бы сказать, как много она упустила. И я тоже. Но словами этого не опишешь, а её удовлетворенные звуки лишь подтверждают, что всё идет на высшем уровне. Кажется, я еще помню, как доставить удовольствие моей малышке.
Начинаю медленно облизывать её, ведь я знаю, как ей это нравится. Я полностью уверен в том, что она получает от меня то, в чем действительно нуждается, сильнее раскачивая при этом бедрами. Я хочу подарить ей лучший оргазм в её жизни, поэтому ввожу в нее сначала один палец, а затем и второй, продолжая при этом использовать язык. Мой язык в сочетании с пальцами вынуждают Лорелин кричать мое имя, сжимая в кулаках волосы, чтобы притянуть еще ближе.
Её ноги дрожат. Мгновение спустя, она успокаивается и ослабляет хватку на моих волосах. Дыхание углубляется и замедляется.
Облизываю губы, наслаждаясь вкусом Лорелин, и снимаю футболку. Бросаю её на пол и перекатываюсь на край кровати, чтобы снять брюки с трусами.
Обнажившись до гола, я подползаю к ней, сдерживая себя от того, чтобы еще раз поцеловать её животик.
Жаль, что прямо сейчас внутри нее не зарождается маленькое чудо. Устраиваюсь у нее между ног, так что мы оказываемся лицом друг к другу. Сердце к сердцу. Тело к телу. Она касается моего лица, кончиками пальцев поглаживая щеки
– А эта щетина возбуждает.