Красота – самый веский аргумент
Шрифт:
Вздернув подбородок, она зашагала прочь. Несколько секунд Артур молча смотрел ей вслед, затем поспешил догнать ее.
– Дана, дорогая, давай не будем ссориться.
– Мы не ссоримся. Просто я никак не могу взять в толк, как ты можешь восхищаться таким человеком, как Маккенна.
– Я и не думал им восхищаться. Но… – Артур вздохнул. – Неважно. Поужинаем вместе сегодня вечером?
– Да. Нет. Не знаю.
– Поужинаем, – повторил Артур более настойчиво, чем обычно. – Согласна?
–
Дейв Форрестер, еще не успевший пропустить свой дежурный стаканчик, встретил Дану в дверях кабинета с загадочной усмешкой на губах.
– Хорошо пообедала?
– А в чем дело?
– Босс тебя вызывает.
Повернувшись, Дана решительно направилась к кабинету Маккенны. Теперь она спокойна, совершенно спокойна. И что бы ни сказал и ни сделал Маккенна, ему больше не удастся выбить ее из колеи!
Он сидел за столом, взирая на нее с видом коронованной особы.
– Вы хотели меня видеть, мистер Маккенна?
– Пожалуйста, закройте дверь, мисс Андерсон.
Притворив дверь, Дана повернулась к нему.
– Мистер Маккенна, если это из-за нашей случайной встречи в ресторане…
– Меня не волнует, где вы обедаете. Вы можете делать это где угодно, с кем угодно и когда угодно.
– Как, однако, вы добры, сэр. В таком случае зачем вы меня позвали?
Маккена улыбнулся; так мог улыбнуться кот при виде мышеловки.
– Вы уволены.
– Простите, что вы сказали?
– Уволены, мисс Андерсон. Соберите вещи, получите в расчетном отделе все, что вам причитается, и отправляйтесь восвояси.
Уволена? То есть как – уволена? У нее закружилась голова. Все прежние разумные выводы забылись при виде самодовольной ухмылки на лице Маккенны.
– Вы не можете меня уволить. Я сама увольняюсь.
– Как вам будет угодно, мисс Андерсон. Честно говоря, мне плевать, лишь бы вы здесь больше не появлялись.
Наверное, дело было в его тоне. Или в этой невыносимой улыбке. Но только Дана вдруг ясно поняла, что дошла до предела.
Подскочив к столу, она схватила пачку бумаг и швырнула их в воздух.
– Вы, – крикнула она, – полнейшее, абсолютнейшее ничтожество!
Гриффин взглянул на нее. Грудь ее вздымалась, изумрудные глаза метали молнии. Она была готова растерзать его на части!
– А вы, – ответил он, – женщина, которой следует преподать урок.
– Какой урок? – яростно выпалила она. – Хотите втолковать мне, что миром правят вы и вам подобные?
Опасный огонек сверкнул в глазах Гриффина.
Может быть, уйти отсюда прочь? – подумала Дана. Нет, как бы не так!
Но выяснилось, что лучше было бы все же уйти. Гриффину оказалось довольно лишь протянуть руку, и она очутилась
– Нет, хочу объяснить вам, что женщине тоже можно найти применение, мисс Андерсон. – И с этими словами он склонился к ее лицу и поцеловал ее.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Поцелуй вышел так себе.
Гром не грянул. И молния не поразила ее в самое сердце. Но когда вас целует такой человек, как Гриффин Маккенна, вы невольно думаете – вернее, ждете… Да, черт возьми, именно ждете…
Ждете?
Ничего она не ждала. То-то и оно. Маккенна просто застал ее врасплох. В этом и заключался его коварный план.
Дана принялась яростно вырываться и, сжав руку в кулак, с силой ударила его под дых. Рука словно наткнулась на каменную скалу, и все же сделать это стоило. Хотя бы ради того, чтобы насладиться выражением крайнего изумления на красивом, самодовольном лице.
– Полегче, – возмутился Маккенна.
– Полегче? И это все, что вы можете сказать? Вы… вы… неотесанный чурбан! Да как вы посмели? Как посмели целовать меня?
Она замолчала, задыхаясь от гнева. Гриффин хотел было оправдаться, но так и не смог вымолвить ни слова.
Зачем он поцеловал ее? Может быть, из-за того, что она ненавидит мужчин и тем самым словно бросила ему вызов?
Принимать вызов ему было не впервой. Он делал это всю жизнь, начиная с того дня, когда унаследовал состояние отца: вместе с документами смущенный адвокат передал ему записку, строки которой остались в его памяти навсегда:
“Вручаю тебе мое состояние, Гриффин, – писал отец. – Чтобы заработать все это, мне потребовалась целая жизнь. Сколько понадобится тебе, чтобы его растратить?”
Эти слова, хотя и написанные человеком, у которого не находилось времени для жены и сына, были как нож в сердце. Но Гриффин принял брошенный вызов. Он выстроил империю, которой мог бы гордиться даже его отец.
Но поцеловать рассерженную женщину разве это значит принять вызов? Нет, конечно. Тогда зачем?
Гриффин нахмурился. Ответа не было. Он сказал, что хочет преподать ей урок. Но в чем заключается этот урок?
– Ваше молчание весьма красноречиво.
Гриффин снова взглянул в лицо Даны, все еще пылавшее от гнева.
– Из этого я делаю вывод, – продолжала она, – что даже вы понимаете: времена первобытного общества давно миновали.
Как бы это ни было неприятно, он просто обязан принести извинения. Гриффин откашлялся.
– Мисс Андерсон. Полагаю… Я хотел сказать, возможно…
Не выходит. С какой стати он должен просить прощения у женщины, которая смотрит на него как на законченного мерзавца?