Кратер Десперадо
Шрифт:
— Хватит, — Ральф поморщился. — Мы тут не просто прогуливаемся. Нужно еще добраться до башни и взять языка.
— Тебе нужно — не нам, — равнодушно ответил Рыцарь. — А мы-то как раз прогуливаемся.
— Может, сменим тему? — Ральф многозначительно положил ладонь на рукоять меча. — Я уже понял твою позицию.
Рыцарь то ли рассмеялся, то ли фыркнул — из-под закрытого забрала раздался неясный гул:
— Ладно, как скажешь. Поговорим
— Я думаю, что она любезная дама, — сдержанно ответил Ральф.
Рыцарь наклонился к нему:
— Мне кажется, ты ей весьма по нраву… пожалуй, куда больше, чем Краб…
Ральф промолчал, но перед его глазами невольно встал облик Сибиллы, яростно выкрикивающей проклятия на его голову.
— Ты, конечно, не в курсе, чистенький, но у нас тут идет кое-какая борьба, — продолжал Рыцарь. — Есть люди, которые хотят устранить нашего предводителя. Я Краба имею в виду.
— Да?
Тряпичник демонстративно завозился у костра, подняв облако пепла, но Рыцарь невозмутимо продолжал:
— Так что ты об этом думаешь, чистенький?
— Пока — ничего. Ты ведь сам все время твердишь, что я не меченый…
— Да, да, — оборвал его Рыцарь. — Но что ты думаешь о Крабе? Как он тебе?
Ральф пожал плечами:
— Я не имею ничего против него.
Рыцарь понимающе кивнул.
— А ты? — спросил Ральф.
— Он неплохой человек, — медленно сказал Рыцарь. — Но если он останется главарем — он погубит нас всех…
— Вы, вроде, собирались говорить о бабах! — встрял Тряпичник, вытирая рукавом сажу с щеки.
Рыцарь засмеялся:
— Ах, да! Я хотел предупредить нашего приятеля… Чистенький, ты видел руки Сибиллы? Я имею в виду, без перчаток.
— Угу, — хмыкнул Ральф.
— Правда?
Ральф молча достал нож и стал пробовать кусок мяса на готовность.
— Ты видел… линии и пятна… так?
— Да.
Рыцарь наклонил набок голову:
— Какого цвета? Скажи мне, и я поверю.
— Красного, — односложно ответил Ральф.
Меченый неторопливо отстегнул забрало и взял свой кусок кролика.
— Знаешь, отчего они? — спросил он.
Ральф покачал головой:
— Я не спрашивал.
— Все
— Печальная история, — сказал Ральф, пытаясь прожевать жесткое мясо.
Рыцарь засмеялся:
— Сибилла до сих пор переживает, что все вышло так грубо. Из-за этой истории она и попала в долину, а когда умерла — проявились эти пятна на руках. Бывает, долина связывает людей с прошлым, о котором они хотели забыть…
— Думаешь, это все не случайно?
— Ничто не случайно. Проклятье, ну и дрянь же это жаркое!
Насупившийся Тряпичник бросил на приятеля оскорбленный взгляд, но промолчал.
— Серьезно! Чистенький, тебе не кажется, что мясо отдает запашком?… Таким…
— Как от мертвечины, — спокойно сказал Ральф. — Но чего ты ожидал от кролика, который, возможно, уже несколько столетий как сдох?
Втроем они тащились по равнине, надеясь поскорее добраться до башни Вернона. Зеленая трава под их ногами сменилась жесткими колючками, разросшимися на каменистой земле. Деревьев и вовсе не попадалось — только одинокие валуны и обломки скал.
Скоро путь им преградил отвесный склон, на краю которого стоял высокий столб с выцарапанными письменами.
Рыцарь устало сел на землю.
— Проклятье, слишком мы влево взяли, — проворчал он. — Сейчас или топать часа четыре до спуска, или здесь прыгать. А еще эта луна проклятая…
Он погрозил железным кулаком небу, на котором сияла красноватая луна, будто налившийся кровью злой глаз следил за странниками на пустоши.
— О, ага, — поспешно пробормотал Тряпичник. — Ты как, Ральф, в порядке? Нормально себя чувствуешь?
— Все с ним хорошо, — сказал Рыцарь, прежде, чем Ральф успел ответить. — Видно же… — он презрительно хмыкнул. — Если б чистенький кого-то угрохал в жизни, то валялся б счас в пыли, воя от боли…
— Вы вообще о чем? — недоуменно спросил Ральф.
— Луна Убийц, — Тряпичник указал на небо.
Больше объяснений не последовало, и Ральф, пожав плечами, подошел к обрыву. Внизу вся пустошь была утыкана острыми скалами, словно ежик иголками. Если и удасться здесь спуститься, придется пробираться между камнями, что, конечно, тяжелее, чем идти по ровной земле.