Краткий очерк истории философии

Щипанов И. Я.

Революционные демократы сыграли выдающуюся роль в истории развития общественной мысли, материалистических и атеистических теорий, выдвинули передовые идеи в области социологии, эстетики и этики. Они стояли на позициях цельного философского материализма, развивали материалистическую, атеистическую и диалектическую традиции в России. Опираясь на философскую и естественнонаучную мысль предшествующих периодов и своего времени, они ратовали за союз материалистической философии с научным естествознанием, с передовым искусством и революционным движением.

Много сделано было революционными демократами для развития диалектики и критики

метафизических теорий идеологов официального лагеря, славянофилов, помещичье-буржуазных либералов. Их диалектика обосновывала необходимость революционных преобразований. Революционные демократы вплотную подошли к диалектическому материализму и остановились перед историческим материализмом. Мы находим у них материалистические догадки по ряду вопросов социологии, но в понимании истории они еще не стали историческими материалистами.

В области эстетики революционные демократы были страстными глашатаями народности искусства, его действенности и высокой идейности. Борясь за правдивое, реалистическое искусство, они подвергли принципиальной критике идеалистические теории «чистого искусства» и натурализма.

В. Г. Белинский. Формирование его мировоззрения и деятельность. Виссарион Григорьевич Белинский (1811–1848) вышел из среды разночинцев. Учился в чембарском уездном училище и в пензенской гимназии, затем в Московском университете. Будучи студентом, он написал антикрепостническую драму «Дмитрий Калинин», за что был исключен из университета. Белинский занялся литературно-критической работой в журналах.

Мировоззрение Белинского претерпело глубокие изменения. В 30-х годах он стоял на позициях идеализма и просветительства. В драме «Дмитрий Калинин» (1830) он, осуждая крепостное право, возлагал свои надежды на просвещение, гуманизм и нравственное перевоспитание людей. В произведении «Литературные мечтания» (1834) Белинский доказывал, что весь окружающий нас мир есть не что иное, как «дыхание единой, вечной идеи». Но уже здесь он сторонник идеалистической диалектики; идея, утверждал он, не знает покоя, она живет и движется, непрерывно творит новое и разрушает старое; жизнь — беспрестанное действование и борьба.

Вопрос о назначении искусства Белинский решал в этот период идеалистически. Назначение и цель искусства, писал он, «изображать, воспроизводить в слове, в звуке, в чертах и красках идею всеобщей жизни природы»; искусство есть «бессознательное выражение творящего духа» (т. е. интуиции) и имеет свою цель в самом себе. Вместе с тем уже в 30-х годах Белинский смело выступал против обскурантизма реакционных писателей самодержавно-крепостнического лагеря Булгарина. Греча, Сенковского, Шевырева и др. Уже в это время, отступая от идеализма, он защищал реализм и народность в искусстве, давал высокую оценку творчеству Пушкина, Гоголя, Крылова, доказывал, что «наша народность состоит в верности изображения картин русской жизни».

В 1837–1839 гг., в условиях жестокой реакции, установившейся в России после расправы царизма с декабристами и временного спада крестьянского движения, Белинский приходил к ошибочному выводу о необходимости «примирения с гнусной действительностью». Теоретическим источником этого «насильственного примирения» было влияние консервативных социально-политических взглядов Гегеля. Известное положение немецкого мыслителя «Все действительное разумно, все разумное

действительно» Белинский истолковал тогда крайне односторонне, в смысле оправдания самодержавия в России как исторически себя будто бы еще не исчерпавшего и способного выполнять еще функции просвещения. Свое примирение с действительностью Белинский называл «насильственным», оставаясь сторонником диалектической идеи отрицания старого новым; он считал отрицание необходимым моментом развития, но полагал, что это отрицание должно быть исторически подготовленным. «Насильственное примирение» с действительностью, однако, не привело его к оправданию крепостного права и сословного деления общества в России; в принципе он и в это время не отвергал возможности установления республики в России, но ее осуществление относил к отдаленному будущему.

Длительные споры с друзьями по вопросам философии и исторических судеб России, более обстоятельное и глубокое изучение общественно-политических порядков страны и нараставшего в ней освободительного движения, знакомство с политической и идейно-теоретической борьбой в Западной Европе уже в конце 30-х — начале 40-х годов приводят Белинского к пересмотру своей ошибочной позиции примирения с действительностью. В начале 1840 г. он подверг критике консервативные стороны философии Гегеля и выступил против гегелевской концепции конституционной монархии, называя его политический идеал «узким», недостойным великого мыслителя.

С не меньшей резкостью обрушился Белинский и на свои собственные ошибки, безоговорочно осуждая примирение «с гнусной расейской действительностью». Отныне он считал, что самодержавие исторически исчерпало себя в России еще при Петре I и после этого проявляет себя как реакционная сила, тормозящая исторический прогресс. Встав на позиции революционного демократизма Белинский на первое место выдвигал вопрос об уничтожении крепостного права и самодержавия. Эти идеи нашли отражение в его письмах к друзьям, в том числе в «Письме к Гоголю».

В 40-х годах под воздействием революционных событий на Западе и в России, под влиянием идей французского утопического социализма, Белинский начал проповедовать социалистические идеи. В отличие от утопистов-социалистов Сен-Симона, Фурье, Оуэна Белинский полагал, что социализм будет достигнут через народное восстание. «…Смешно и думать, что это может сделаться само собою, временем, без насильственных переворотов, без крови».

Однако и у Белинского социализм носил ненаучный, утопический характер, ибо он не видел истинных путей к социализму, не знал тех общественно-исторических сил, которые могут осуществить его, не понимал исторической роли пролетариата, хотя и сочувствовал ему.

«Самая революционная натура» в России 40-х годов, Белинский громил не только крепостников, но и либералов, обличал жестокую власть капитала на Западе, одобрял революционные выступления пролетариев во Франции в 30-х годах, горячо приветствовал начавшиеся в Европе революции в 1848 г. Как диалектик, Белинский высоко ценил идею прогрессивного развития через отрицание старого новым. «Отрицание, — говорил он, — мой бог», отрицание — «закон исторического развития», ибо без отрицания нет жизни, нет развития и прогресса, нет смены старого новым. «В истории мои герои — разрушители старого». У Белинского, таким образом, диалектика служит революционной демократии в ее борьбе против отживших абсолютистско-крепостнических порядков в России.