Край без Короля или Могу копать, могу не копать
Шрифт:
И снова в дорогу. Лес поредел, сменился высокой пожелтевшей травой, кустами и небольшими рощицами. Здесь по холмам бродили здоровенные, в полтора раза выше Фонси, бурые мохнатые коровы. Они совершенно не боялись ни Фонси, ни Горошка; разрешали подходить близко и гладить. Фонси подумал было разнообразить стол парным молоком, но потом не решился, коровы были всё-таки дикие.
— Кто их, коров, знает, что им в голову взбредёт, — сказал он Горошку и пересказал ему вкратце слышанную от Шельмеца байку о том, как Шельмец пошёл раз ночью с друзьями коров ронять — это у них шутка такая была: подойти к корове на лугу и пихнуть её как следует, чтобы она упала — и Шенти подговорил Гуго Хвастолапа пихнуть
— Поднимайся давай, утро уже, — Фонси похлопал осла по серому крупу. Горошек не двинулся с места, только приподнял голову и несколько раз кашлянул.
— Что с тобой? — испугался хоббит, но осёл, как обычно, ничего не ответил — он только лежал и хрипло дышал, и что-то булькало у него внутри. Вставать он отказывался. Только попил тёплой воды из котелка и снова положил голову на землю.
Фонси просидел рядом с Горошком весь день. Ослику становилось всё хуже и хуже; он не хотел ни есть, ни пить, из его ноздрей сочилась буро-зелёная гадость, которую хоббит смывал смоченной в тёплой воде тряпочкой. Печальные большие глаза Горошка потускнели, серые бока вздувались и тяжело опадали в такт хриплому дыханию.
— Горошек, — гладя длинные бархатные уши, говорил ему Фонси, — ты, пожалуйста, поправляйся. А то, понимаешь, Горошек, я очень далеко от дома, и мне ещё исхлюп знает сколько идти на этот Север к этому самому Душителю, и ты мне очень нужен. И ты не думай, это не из-за сумок, что там осталось в этих сумках, лёгкие совсем, я их и сам понесу. Просто ты тоже из Шира, и ты всё понимаешь, и надо же мне с кем-то разговаривать по дороге, а то я не знаю, что со мной будет, Горошек, ты понимаешь? Я знаю, что ты понимаешь. Так что ты, мой хороший, полежи сегодня, отдохни, а завтра просыпайся бодрый и здоровый, ладно? Вот и хорошо.
Ночью Фонси спал беспокойно, то и дело просыпаясь, чтобы проверить, дышит ли Горошек, и вытереть ему нос. Горошек дышал хрипло и с бульканьем, но хуже ему вроде бы не становилось. Засыпая последний раз перед рассветом, хоббит был почти уверен, что к середине следующего дня ослик выздоровеет.
Фонси проснулся, когда солнце стояло довольно высоко в небе, встрепенулся и сел. Хриплого дыхания не было слышно — наверное, решил Фонси, Горошек уже поправился и куда-то отошёл попастись. Но когда хоббит осмотрелся по сторонам, он увидел, что Горошек никуда не уходил. Он лежал там же, где и вчера, вытянув шею, уже холодный и закоченевший.
— Я во всём виноват, — всхлипывал хоббит, ожесточённо работая лопатой. — Надо было тебя оставить с Элрохиром, чтобы он отослал тебя в Шир. Уйти одному. Но я даже и не подумал! Не хотел идти один. А надо было. А вот теперь ты тут останешься, а я всё равно буду один... зачем ты умер, а? Зачем? Это я тебя не уберёг, это ты из-за меня простудился!
Засыпав землёй нору, ставшую теперь могилой, Фонси долго не хотел уходить с неё, и только когда понял, что иначе ему придётся здесь же рядом и заночевать, пошёл дальше на север, туда, где за холмом снова виднелся лес.
Ночью ему приснился Горошек — мёртвый, страшный, с оскаленными зубами и укоризной в глазах. Потом осёл куда-то пропал и появился старый собеседник — хоббит, похожий на
— Ты не виноват, — сказал он Фонси. — Когда вы были у работорговца, за ним не ухаживали как следует, не вытирали после дождя. Он тогда простудился. Ты ничего бы не смог поделать, даже если бы отпустил его с эльфом.
— Кто ты? — спросил Фонси. — Ты мне уже снился.
— Я такой же, как ты, скиталец вдали от родного Шира, — печально ответил каменный хоббит и вдруг качнулся куда-то и пропал, а вместо него стояла перед Фонси толпа незнакомых хоббитов. Большинство их выглядело вполне по-хоббитски, только иные казались кто слишком темнокожими и малорослыми, кто, наоборот, чересчур длинными и странно бледными, а ещё кое-кто — слишком для хоббитов громоздкими. Одежды же такой, как у них, Фонси не видывал никогда. Жилеты, шапки и нарукавники из толстой, негнущейся кожи, с нашитыми железными пластинками, а под ними — грубые рубахи из серого некрашеного сукна. На ногах у многих были грубые кожаные башмаки, за поясами — длинные кривые ножи, а за плечами — луки и тулы со стрелами. Фонси опустил руку на собственный пояс и обнаружил, что у него тоже есть нож. Именно этим ножом Фонси совсем недавно подрезал троих из напавших в темноте большецов.
Хоббиты смотрели на Фонси внимательно, настороженно и тревожно. Фонси встряхнул головой. Почему они показались ему необычными? Все самые настоящие широкие хоббиты, по многим и не скажешь, какой в них крови больше — бледношкуров, шерстелапов или крупней. Вот только мы очень далеко от Шира...
— Слышишь, Ветер? — сказал широкоплечий мордатый крупень со следами давних ожогов на лице. — Где Нарт, куда он делся?
— Где он? — подхватили остальные.
— Почему он бросил нас? Что с нами будет? Отвечай, Ветер Ток, отвечай!
— Успокойся, Андела, — сказал Фонси. — Успокойтесь все, я сейчас всё объясню.
— Мы сейчас всё объясним, — проворчал Фритигерн Быккинс, самый высокий и могучий из отряда. Когда напали большецы, он один вышел против троих одновременно и всех троих порубил своим огромным топором. — Эти болъшецы искали у нас Нарта, а зачем и почему — об этом знает только сам Нарт.
— Я сам сказал Нарту, чтобы он уходил, — произнёс Фонси. — Ему ныне без нас безопаснее, чем с нами.
— А я его сам проводил, — подтвердил Фритигерн, — он ушёл с двумя эльфами и сейчас уже далеко отсюда.
— А ф нами фто? Нам-то фто девать? — едва понятно из-за повязки на лице прошамкал Болт Лучник, лучший стрелок во всём Шире. Во время нападения он взбежал на соседний пригорок и стрелял на звук, пока не подбежал к Балту большец и не рубанул по лицу мечом. Шестерых большецов нашли потом пронзёнными его стрелами.
— Мы с вами, джентлъхоббиты, перебили почти что целый отряд гондорской пехоты, —мрачно изрёк Фонси. — И самое печальное — это то, что перебили не всех. Несколько большецов успели скрыться с места драки и наверняка расскажут своим начальникам, как их коварно застали врасплох свирепые половинцы.
— Но ведь это неправда! — крикнул кто-то сзади. — Это они на нас первые напали!
— Они и вправду напали первыми, — согласно кивнул Фонси. — Только поверят им, а не нам. И первые же встречные гондорцы нападут на нас.