Край без Короля или Могу копать, могу не копать
Шрифт:
— Это он, что ли, и есть старик Зима? — спросил Фонси.
— Его звали и так тоже, — сказал Элрохир. — И он действительно был могущественным колдуном, ибо, как мы узнали после, был не простым властолюбцем, а служил древней и тёмной Силе, чьего имени я не хочу называть.
— И не надо, — попросил Фонси, поводя плечами от побежавших по коже мурашек, — ты лучше про Артедайн расскажи.
— Жестокая вражда началась между Ангмаром и королевствами дунедайн, — продолжал Элрохир печально, — и хроники тех лет полны рассказов о войнах и эпидемиях, об отваге и предательстве. Угасли Кардолан и Рудаур,
— Жалко, — покачал головой Фонси, — а ты, почтенный Элрохир, в те времена тут и воевал?
— Когда не стало Артедайна, — голос эльфа звучал глухо, как будто издалека, — король Гондора послал против Ангмарца своего сына во главе огромного войска, и Ангмарец был разбит. Мы, эльфы из Серебряных Гаваней и Последнего Уютного Дома, тоже сражались в этой войне.
— И славно сражались! — бодро вставил подошедший к костру погреться Морфанг. — Скажи, командир, а почему я у вас не слышал ни одной песни об Ангмарской войне? У нас о ней много поют, а у вас отчего-то нет. Или это просто мне так не повезло?
— Нет, — покачал головою Элрохир. — В доме Элронда не поют об этой войне.
— А почему, мастер Элрохир?- спросил хоббит.
Эльф помолчал, глядя на огонь. Фонси украдкой зевнул и потянулся. Морфанг присел на землю и протянул ладони к костру.
— Может быть, потому, что мы опоздали, — сказал Элрохир. — Артедайн пал прежде, чем подоспела помощь. Мы никого не спасли и не освободили — мы только отомстили.
— Зато как отомстили! — ухмыльнулся Морфанг, вытаскивая из мешонка на поясе, к немалому удивлению Фонси, трубку и кисет с курительным зельем. — Не осталось в Ангмаре ни человека, ни орка, как в песне поётся.
Элрохир невесело усмехнулся.
— Тебе известно, откуда это попало в песни? — спросил он у Морфанга, на что воин покачал головой.
— Командир гондорской армии, принц Эарнур, очень любил эту фразу, — объяснил Элрохир. — Это был его девиз; перед каждым боем он повторял, что там, где пройдёт гондорская кавалерия, не останется ни человека, ни орка. Так за ним и стали повторять, и даже в гондорских хрониках всерьёз пишут о поголовно истреблённых жителях Ангмара. На самом деле, — эльф показал вокруг рукой, — в Ангмаре такой же рельеф, как и здесь. Холмы, леса и овраги. Достаточно места спрятаться от любого войска.
— А куда они тогда делись? — полюбопытствовал Морфанг, затягиваясь трубкой. Фонси вспомнил, что своей трубки он так и не нашёл.
— Большинство бежало за горы, — ответил Элрохир, — сначала шли беженцы, за ними отступали остатки разбитого ангмарского войска, а за ним наседал Эарнур со своей тяжёлой кавалерией.
— А вы? — спросил Фонси.А мы разрушали Ангмар, — коротко ответил Элрохир, помолчал и заговорил снова. Его голос стал жёстче, и Фонси показалось, что эльф хмурится. — Мы делали так, чтобы Ангмар перестал быть государством. Всё, что делает страну страной, — дороги, мосты, переправы, города — мы уничтожали. Мы изменили даже сам лик земли. Только на книги у нас рука не поднялась. Все книги, что нашлись в Ангмаре, сейчас хранятся в Гаванях.
Элрохир вздохнул.
— Не прошло и одного человеческого поколения,
— Трёх, — отчего-то печально сказал Морфанг.
— Бывают прекрасные вещи, созданные для зла. Когда сломаешь такую вещь, понимаешь, что сделал правильно, но радости не чувствуешь. Ангмарское королевство было именно такой вещью. Вот потому в доме Элронда и не поют об ангмарской войне.
Элрохир легко вскочил на ноги.
— Довольно о старине, — сказал он. — Мастер Хильдифонс, ты уже давно зеваешь. Ступай спать и спи спокойно. Утром мы двинемся в сторону Уютного Дома.
Фонси спал беспокойно — ему снились скачущие всадники с ярко блестящими копьями, рушащиеся в клубах жёлтой пыли каменные стены и Элрохир, с грязным и окровавленным лицом, выпускающий куда-то стрелу за стрелой. Потом пыль рассеялась, и Фонси увидел кого-то — не то Короля-Ведьмака, не то Северного Душителя в чёрном плаще и закрытом чёрном шлеме. Ведьмак или Душитель осадил вороного коня и рассмеялся, а Фонси проснулся с криком ужаса.
Было уже светло, день выдался ясный. Все остальные давно проснулись. Фонси с радостным удивлением услышал детский смех и крики: вчерашние скованные пленники бегали друг за другом между телегами и лошадьми. Трое серокожих и зубастых тоже были там. Фонси заметил, что некоторые большецы косятся на них опасливо и недобро.
Позавтракав каким-то неуловимо знакомым и очень вкусным варевом — не может быть, чтобы в основе его лежала давешняя каша! — хоббит решил, что пора прощаться. Он обнялся с Торном и получил от него клятву в верной дружбе и обещание помочь в беде любому из родичей Фонси. Фонси сердечно поблагодарил мальчика, хотя и был твёрдо уверен, что никому из его родни никогда не понадобится помощь вождя дунедайн посреди Глухомани.
— Скажи мне, мастер Хильдифонс, и прости за излишнее любопытство, — спросил подошедший Элрохир, — а для чего тебе нужно на север?
— Прежде скажи мне, мастер Элрохир, — осторожно осведомился Фонси, — не приходится ли тебе родичем Тингол, король эльфийский?
Тонкие надломленные брови Элрохира взлетели вверх. Он в голос расхохотался.
— Блестяще, мастер Хильдифонс! Великолепно! Вот такого вопроса мне за все мои две тысячи семьсот пятьдесят лет никто не задавал, и меньше всего я ожидал услышать его от тебя. С королём Тинголом мы и впрямь в родстве. По вашему счёту, он мой пращур.
— Тогда прости меня, мастер Элрохир, я не могу ответить тебе на твой вопрос, — покачал головой Фонси. — Спасибо тебе и дружине твоей за то, что выручили нас всех из плена. Кланяйся от меня своему батюшке, и брату, и всем остальным домочадцам, а мне пора.