Край чёрных магнолий
Шрифт:
Любоваться сборищем приходилось издали. Бажена высадила нас на большом расстоянии, чтобы вампирский запах не напугал жителей заповедника. Волны белого света прокатились по ее телу.
– Все, что узнаем о планах моей злой сестрицы и ее помощника темного колдуна, я передам через Тюльпана, – сказала первая хранительница, отпуская нас. – Если нам посчастливится найти ведущую к ним ниточку, то будет великим благом.
Легкий на помине фейский паренек спикировал мне на голову, и как на мягкой траве,
– Вы слышали, самый богатый жених города Семен Верховцев чуть не утопился? – шепнул он “по секрету”.
– Правда? – я невольно вздрогнула.
– Прошлой ночью Семен до утра просидел на пристани, – Тюльпан свесился к моему правому уху. – Один. В ужасной тоске. Русалки дежурили с ним рядом по очереди, чтобы не утопился. К счастью, Семен не решился прыгнуть в море и ушел.
Неужели, Верховцев меня на самом деле любит?
Пока я мысленно сокрушалась, Тюльпан спорхнул с моей головы и улетел.
Предупреждая мою эмоциональную вспышку, Тихом коснулся губами виска и приобнял за талию. Я откинулась на него, как на спинку дивана, и улыбнулась, вполоборота повернув к нему голову.
Что было, то прошло. С Тихоном я лучше себя чувствую. Он мне подходит не только по генетике. Он меня успокаивает, помогает хоть ненадолго перевоплотиться из бесстрашной воительницы в нежную леди. Мне хорошо с ним, а это главное.
***
Мы некоторое время шли вдоль берега в молчании. Тихон боялся меня спугнуть длинной фразой или устаревшим словом. А я просто не знала, о чем говорить.
Вдалеке мы заметили шалашик и осторожно подкрались к нему, но чье бы то ни было жилище, хозяева его давно покинули.
Не успела я определиться с реакцией на его комментарий, как он схватил меня поперек туловища и рухнул в реку с низенького берега.
Мы погрузились в чистую воду, свободную от русалок и рыб. Широко распахнутыми глазами я видела серебристый свет глаз на зеленоватом в мутной воде лице, и зовущую за собой улыбку. Я потянулась к нему, придерживая его за руки, и он вытащил меня из воды, принимая вместе со мной вертикальное положение.
Теперь мы оба были мокрыми, и липкую, холодную одежду хотелось побыстрее снять. Что мы и сделали...
Мое очередное умопомрачение началось в воде с поцелуя, перешедшего в нескромные ласки, и продолжилось в шалаше из ивовых прутьев.
Клацанье вампирских зубов разорвало мою сладкую дремоту. Я вздрогнула, ощущая под щекой теплую гладкую кожу его груди, затем открыла глаза и приподняла голову, поворачиваясь к нему.
– Комар, – демонстративно облизав губы, Тихон доложил об устранении вредного насекомого.
Он посмотрел на меня с беспредельно счастливой улыбкой, как будто я вручила ему документы, подтверждающие его право собственности на усадьбу Лабелино. Не заметив восторга в выражении моего лица, Тихон виновато свел брови.
– Прости, душечка. Старая привычка неистребима.
– А-а-а! По мне какая-то каракатица ползет! – я почувствовала постороннее шевеление на задней части
Я притянула к ногам немного подсохшую одежду и начала поспешно натягивать ее на себя.
– Не волнуйся, Солнышко, – вампир придвинулся ближе и уткнулся носом в мое ухо, – Никто тебя не съест. Я рядом.
– Ты, правда... супер... – Но давай в другой раз в более приличном месте. Не в муравейнике с колючей стерней!
Тихон не рискнул возразить. Мы оделись и покинули шалаш.
Неужели, у нас и впрямь все настолько серьезно? Да, да, да! Никогда бы от него не отрывалась. Он такой... замечтательный!
***
По пути домой нас нашли новые приключения.
– Кто-то зовет на помощь, – Тихон остановился и прислушался. – Девушка.
– Я слышу лай, похожий на собачий, – я напрягла слух.
– Геллерии окружили добычу, – Тихон сощурился и занялся поиском нужных запахов в потоке встречного ветра. – Надо посмотреть.
– Бежим, – я скептически посмотрела на него. – Разгонимся до максимума?
Он покорно кивнул.
Высоко в горах на крошечном утесе едва удерживала равновесие бледная от ужаса растрепанная эльфийская принцесса в изодранном пышном платье. Она стояла, опершись руками о гладкий гранит, не позволявший пальцам найти выемку, за которую они могли бы зацепиться, и оглядывалась через плечо на поджидающих ее внизу трех геллерий. Самый крупный из них ростом превышал взрослого волка-оборотня, но выглядел приземистее и вытянутее из-за коротких широких лап.
Геллерии не были похожи ни на собак, ни на гиен, дальними родичами которых я их ошибочно считала. Их длинные, приподнятые в холке тела покрывала густая жесткая шерсть песочного цвета с белыми подпалинами на груди и животе и серыми, как залежавшийся в сухом ведре пепел, широкими полосами на боках. Массивные округлые головы держались на толстых шеях и выглядели пригнутыми к земле. Широкие длинные морды с отвисшими губами сужались к большому розовому носу. Округлые уши были пятнистыми. Удлиненная черная щетина начиналась тонким гребнем посередине лба, тянулась вдоль позвоночника и покрывала свисавшие до пят хвосты зверей. Передвигались геллерии бесшумно и на удивление подвижно при кажущейся неповоротливости.
Уставшие ждать, пока добыча упадет к ним в зубы, звери то подпрыгивали к отступу, царапая когтями гранит, то начинали нервно расхаживать перед скалой, колотя себя по бокам хвостами и нетерпеливо рыча.
Наше появление привлекло их внимание, но оставлять без присмотра выбившуюся из сил и рисковавшую в любой момент свалиться на песчаную осыпь эльфийку они не захотели. Вожак стаи двинулся к нам, щелкая огромными, пожелтевшими от старости зубами. На каждой челюсти располагалось по шесть клыков размером с карманные перочинные ножи. Он издал хриплое рявканье, отдаленно напоминавшее лай цепного барбоса, и зарычал, сообщая о готовности сражаться насмерть за добычу.